Центр диагностики,
Джексон, штат Джорджия
27 января, 11.55
Того, что вот-вот случится, не исправить никогда.
Боже, только не это!
Она исчезнет навсегда.
Вместе с остальными.
– Идем, Ева. Тебе нечего здесь делать.
Рядом с ней под большим черным зонтом стоял Джо Квинн. Его мальчишеское лицо было мертвенно-бледным.
– Все равно ты бессильна. Приведение приговора в исполнение откладывалось уже дважды. Больше губернатор на отсрочку не пойдет. Он не может не считаться с общественным мнением.
– Нет, он обязан отсрочить казнь! – Сердце, казалось, готово было разорвать грудную клетку. Сейчас просто жить – и то было больно. – Я хочу поговорить с начальником тюрьмы.
Квинн покачал головой.
– Он тебя не примет.
– Раньше принимал. Он звонил губернатору. Я должна с ним встретиться. Он понимает, что…
– Лучше пойдем к машине. На улице холодно, ты совсем промокла.
Ева помотала головой, бросила полный отчаяния взгляд на ворота тюрьмы.
– Тогда ступай к нему сам. Ты работаешь в ФБР. Может, он тебя послушает…
– Поздно, Ева. – Квинн хотел было затащить ее под зонт, но она вырвалась. – Господи, зачем ты вообще здесь появилась?
– А ты? А они? – Она указала на толпу репортеров у ворот. – У меня больше прав быть здесь, чем у вас всех. – Ее душили рыдания. – Я должна это остановить! Как они не понимают, что нельзя…
– Бешеная сучка!
Ева резко обернулась. Перед ней стоял мужчина сорока с небольшим лет. Его лицо было искажено страданием, по щекам бежали слезы. Она не сразу узнала его, а узнав, зажмурилась. Билл Вернер. Один из тех, у кого там, за воротами, отнимают последнюю надежду.
– Лучше не суйся! – Вернер сильно схватил ее за плечи и тряхнул. – Пусть сдохнет! Ты причинила нам столько горя, а теперь опять пытаешься его спасти! Не мешай. Пусть они изжарят этого мерзавца.
– Я не могу… Как вы не понимаете? Они исчезли. Мой долг…
– Говорю, не суйся, иначе, видит бог, я заставлю тебя пожалеть!
– Оставьте ее в покое! – Квинн убрал руки Вернера с плеч Евы. – Разве не видите, что ей еще больнее, чем вам?
– Черта с два! Он убил моего мальчика. Я не позволю ей спасти этого ублюдка от возмездия.
– Думаете, я не желаю ему смерти? – крикнула она. – Он – чудовище! Я бы сама его растерзала, но нельзя позволить, чтобы…
Ева умолкла. Сейчас не до споров. Скоро наступит полночь. Скоро его убьют.
И тогда Бонни исчезнет навсегда.
Она метнулась к тюремным воротам.
– Ева!
Она забарабанила по воротам кулаками.
– Впустите! Вы обязаны меня впустить! Умоляю, не делайте этого!
Ее ослепили магниевые вспышки. К ней бросились охранники. Квинн пытался оторвать ее руки от ворот.
Внезапно в воротах открылась калитка. Вдруг это последняя лазейка? Господи, дай еще шанс!
Из калитки вышел начальник тюрьмы.
– Остановите казнь! – крикнула она. – Вы должны…
– Отправляйтесь домой, миссис Дункан. Все кончено. – Он миновал ее и остановился перед телекамерами.
Кончено? Не может быть!
Сурово глядя в объективы, начальник продолжал:
– Ральф Эндрю Фрейзер казнен четыре минуты назад. Смерть констатирована в семь минут первого.
– НЕТ!
Вопль был полон боли и отчаяния, он разрывал душу, словно кричал потерявшийся ребенок.
Ева не понимала, что это кричит она сама.
Квинн подхватил ее, не дав упасть. Обморок был столь глубок, что, казалось, Ева мертва.
