Наша команда мчится по трассе «Колыма». Моторы ревут, из-под колес летит грязь, мелкие камни, но мы едем вперед, к Магадану. Осталось всего ничего, последняя тысяча километров, и мы достигнем своей цели.
838-й километр трассы «Колыма». Тайга внезапно заканчивается, впереди река Эльги. Но почему перед мостом так много машин?! Легковые, микроавтобусы, большегрузы скопились у берега, рядом с ними дымят костры, кое-где стоят палатки…
Подкатываем ближе к берегу, и тут само собой вырывается:
– Ёкарный бабай!!!
Нам было известно, что мост через Эльги смыло, – еще в Якутске дошли до нас такие слухи. Но это ж больше недели назад! Мы в Хандыге специально четыре дня отсидели, и СМИ говорили, что мост вот-вот восстановят! А тут?!
Глушу мотор, вслед за мной то же самое делают участники экспедиции. После чего мы какое-то время молча смотрим на обрушенный пролет моста через реку. Между нами и следующим пролетом метров двадцать.
Тут же мысль: что делать?! Группа со мной не маленькая: шесть мотоциклистов и две машины. Как их всех переправить на другой берег?!
Тут настоящий таежный лагерь: десятки людей обустроили временное пристанище, видно, давно кукуют. Нахожу одного из местных якутов и задаю вопрос:
– Когда переправу наладят? Тот разводит руками.
– Откуда знаю? – отвечает с акцентом. – Позавчера обещали, вчера обещали, но ничего не делают. Все ждут, и ты жди…
Но я не хочу ждать! И не могу, черт побери! Нас ожидают на первом в истории магаданском мотослете, после чего мы должны сесть на самолет и улететь: я хочу еще попасть на «Мотополярника». Билеты куплены, планы выстроены, кого-то ждет работа, кого-то семья. Однако при таком раскладе мы рискуем застрять здесь неизвестно на сколько времени. Вынимаю мобильный, пытаюсь набрать и выясняю: связи нет! Ближайшая заправка – 100 километров назад, ближайший населенный пункт – 140 километров после реки.
Бывают ситуации, когда могучие силы природы побеждают волю человека. Сейчас, похоже, именно такая ситуация. От реки поднимается туман, наползая на берег, но все равно видно, как стремительно несется бурлящий поток. Вода прибывает на глазах, обрушивая пластами землю, и кажется – мы абсолютно бессильны перед этой стихией…
У разрушенного моста не заметно никаких ремонтных работ, и когда они начнутся – неизвестно. Сотрудников МЧС не видно, работников «Автодора» – тоже. А машины всё подъезжают, и у всех – те же самые вопросы.
Виталик обсуждает с якутами, у которых имеются моторные лодки, возможность переправы. У меня обязательства: я должен довезти до конечного пункта и участников экспедиции, и съемочную группу, и координатора поездки. Если не всех, то хотя бы часть людей нужно переправить на другой берег!
А река ревет, мощное течение несет стволы деревьев, какой-то мусор; словом, вброд такую водную преграду не преодолеешь. Даже на лодке страшно. Ладно если бы людей переправлять, так ведь еще мотоциклы надо перевезти! Тут одно неправильное движение, неверный маневр – и лодка моментально перевернется!
– Значит, так, – говорю, вернувшись. – Машины остаются, их переправить невозможно. А мотоциклы – можно на лодках.
Решение, в общем-то, принято, но я хочу, чтобы участники экспедиции тоже дали согласие. Нам необходимо завершить экспедицию вместе и закончить фильм. Соглашаются все, никто не отказывается.
Переправляться предстоит на моторных лодках «Казанках». Старые, с облезлыми бортами, они не внушают доверия. Да и вообще на таком плавсредстве можно перевозить не более двухсот килограмм. Однако других средств переправы, увы, не имеется.
Цену назначают – 5000 рублей за один мотоцикл. Других цен нет, хозяева лодок тут «монополисты». Причем эти якутские лодочники все как один пьяные, в рваных и грязных охотничьих комбинезонах, похожи на бомжей. Но деваться нам, как уже говорилось, некуда.
