– Одним словом, именно это я имела в виду под фразой «reductioadabsurdum»[1].
Селеста окинула класс довольным взглядом и захлопнула ноутбук. Не зря она так много работала последние несколько месяцев. Она выпустила на волю энергию и волнение, которые накопились за время ее работы над презентацией по философии, так что теперь ее переполняла радость. Все усилия окупились – ее выступление прошло безупречно.
– Теперь вы обладаете блестящими знаниями, которые пригодятся, когда вам в следующий раз понадобится доказать правдивость какой-то теории, выявив ее ложность.
Презентация получилась просто отличная – исчерпывающая и обстоятельная, – только вот на лицах ее одноклассников отражалось полное непонимание. Даже больной, введенный в медикаментозную кому, отреагировал бы энергичнее, чем парень в синей трикотажной шапочке, а девушка в мини-юбке, явно недотягивавшей до допустимой правилами длины, бросала в сторону Селесты убийственные взгляды.
Селеста взглянула на учителя – мистера Гила – в надежде увидеть на его лице хоть какой-то отклик. Он казался ошеломленным. Что-то пошло не так. Что-то произошло. Однако она не могла понять, что именно. Селеста на секунду закрыла глаза и прокрутила в голове последние сорок пять минут. Может быть, она упустила какие-то детали? В любом случае, их мнение не имело значения.
Мистер Гил поджал губы, словно пытаясь скрыть улыбку, и поднялся со стула, стоявшего у окна. Селеста не видела в этой ситуации совершенно ничего смешного. На самом деле ее настроение стремительно ухудшалось.
– Это было… весьма… весьма блестящее выступление. Ты уверена, что в этом году оканчиваешь школу, а не защищаешь диссертацию?
Он подмигнул ей, и в тот же момент раздался звонок. Селеста снова обрела способность дышать.
Ученики ринулись к двери. Кто-то задел локтем ее ноутбук, а кто-то другой совсем не случайно наступил ей на ногу. Селеста смотрела прямо перед собой, пока лица проносились мимо нее, расплываясь в лишенные четкости пятна. Сейчас ей не стоило на них сосредотачиваться. Она и так видела, как одноклассники закатывают глаза, и даже сквозь пронзительный звон слышала их перешептывания.
«У нее совсем шарики за ролики заехали. Кто-нибудь понял хоть слово?»
«Мне за всю мою жизнь никогда не было так скучно».
«Мне плевать, что она шикарно выглядит. Это ненормально».
«Чокнутая».
«У нее не все дома».
«Неудачница».
Она стояла на месте, прижимая ноутбук к животу, до тех пор, пока класс не опустел.
– Селеста?
Звон прекратился, и теперь в ушах Селесты стоял другой шум – что-то вроде гула ветра или радиочастотных помех.
– Селеста? С тобой все хорошо?
– А? Со мной? Да, конечно. Я в полном порядке.
Она обернулась к мистеру Гилу и улыбнулась ему. Учитель ей нравился. Он был добрым человеком, который со всеми разговаривал спокойным, мягким голосом. А еще от него постоянно пахло прелой листвой, но Селеста понимала, что нельзя винить человека за неудачный выбор одеколона.
– Уверена? Ты подготовила очень подробный доклад. Наверняка на его представление ушло много сил. Ты уместила в свою речь много информации. Я, как всегда, нахожусь под большим впечатлением от твоего выступления и восхищаюсь тем, какую работу ты проделала.
– Мне нравится проводить исследования. Они придают мне сил и очень вдохновляют, – ответила Селеста. От улыбки сводило щеки, но она не сдавалась.
