– Мама, мамочка, – послышался звонкий голос ребенка, вбегающего в палату. – Я принесла тебе клубнику, как ты и хотела!
Ко мне подбежала моя маленькая девочка, моя дочка. Она крепко обняла меня за шею. Каждый день она ждала, что я встану с постели и уйду домой вместе с ней. Но как мне сказать ей, что я уже не вернусь? Как объяснить малышке, что болезнь, пожирающая изнутри, уже доела меня, и нет в мире лекарств, которые смогут спасти.
– Спасибо, моя хорошая, садись рядом, давай есть вместе. Боже как она пахнет! Ты сама собирала ее на грядках?
– Даа, бабушка сказала, что нужно собирать только очень красную, тогда она принесет тебе много пользы. Но… Я не только собирала для тебя спелую клубнику, – снизив голос до шепота, сказала Алина, – каждую ягодку я просила быть волшебной, чтобы они вылечили тебя, и ты пошла со мной.
Глаза ребенка стали влажными, но Алина быстро взяла себя в руки. Она не хотела, чтобы ее мама тратила силы на переживания за нее, поэтому плакала только ночью и только в подушку, чтобы бабушка тоже не слышала и не рассказала маме.
– А я построила на даче шалаш, – воскликнула Алина. – Я сделала там две комнаты. В одной будем жить я и ты, а в другой бабушка. Нам же не будет тесно с тобой в одной комнате, мамочка?
– Нам с тобой нигде и никогда не будет тесно, милая, – я ласково погладила дочь по ее пухлой щечке, и та прижалась ко мне еще сильнее.
Как же я любила свою дочь. Ее папа бросил нас спустя год после рождения девочки, и мы были всегда только вдвоем. Мне было тяжело, но я справлялась.
По профессии я ландшафтный дизайнер, окончив университет, сразу вышла замуж за одногруппника. Про нашу любовь в универе сочиняли песни и слагали легенды. Мы действительно были красивой парой.
Вскоре родилась Алина. Большой живот и раздавшиеся бока красоты не придавали, а суета и однообразный быт, уставшая за день жена и бессонные ночи не приносили радости мужу. Он хотел жить, жить на полную катушку, а не слышать вечный плач младенца, не видеть жены в поношенных шортах и с запахом жареного лука в волосах.
Он ушел, когда Алине было одиннадцать месяцев. Сказал, что так жить не мечтал, что обязательно будет помогать, чем сможет и присылать деньги на карту. Но он исчез и больше не появился в нашей жизни. Я как-то быстро приняла этот факт и не ждала помощи. Да и некогда было хандрить, уходить в депрессию, нужно было поднимать на ноги Алину, да и о себе не забывать.
Так мы и прожили с дочкой пять лет, деля на двоих все наши радости и заботы, пока в один прекрасный день я не узнала о своей болезни. Это было неожиданно и выбило почву из-под ног. В тот день я потеряла сознание. Слава богу, это случилось на фирме, и дочка этого не видела. Мне вызвали скорую, и понеслось: анализы, снимки, МРТ, опять анализы снова, снова и снова. Диагноз был неутешительный – опухоль головного мозга.
Я плакала, забилась в самый дальний угол своей квартиры и плакала. Внутри образовалась пустота и эта пустота, как сосуд наполняла отчаянием и дикой, почти физически ощутимой болью. Не за себя, а за свою маленькую, еще совсем неокрепшую девочку, которая останется одна. Как мне ей объяснить, что ухожу из ее жизни? Как сказать, что не поведу ее в первый класс и не дам совет по поводу первой любви? Как признаться, что не буду больше петь ей на ночь и ласково гладить по носику, пока она не заснет?
– Мамочка, у тебя самые нежные и теплые ручки, – хохочет Алина, когда я в порыве нежности накидываюсь на нее с поцелуями и объятиями
Как мне сказать моей девочке, что мои теплые ручки больше не будут ее щекотать, когда она грустит или вытирать ей слезы, когда очередной мальчишка в садике осыплет ее песком и дернет за волосы? Как сказать что не один врач, а была я у многих, не дал мне шанс на выздоровление?
