В опустевший школьный кабинет сквозь колышущиеся занавески проникли алые лучи заходящего мартовского солнца. Через приоткрытые окна доносились вечерние трели птиц. Там, на улице, капризный ветер будто бы нарочно играл полуголыми ветками сального дерева, сгибая их то в одну, то в другую сторону.
Здание школы опустело совсем недавно, вслед за звонком с последнего занятия. Но, несмотря на это, в кабинете всё же кто-то остался. А именно – два молодых сердца. Одно из них принадлежало неказистому худощавому пареньку с острыми скулами и невинным взглядом из-под пушистых бровей. Другое – хрупкой длинноволосой девушке. Эти два сердца бились, вроде бы, одинаково. Но всё же, каждое из них – совсем о разном.
Кейтаро Ито открыто улыбался, глядя на Мисако. Наблюдал за её изящными движениями, игривой улыбкой. За каждым вздрагиванием длинных ресниц. Она же, в свою очередь, не спускала глаз с него.
– Пусти, я пойду домой! – топнула ножкой Мисако.
– Не спеши. Сначала расскажи мне, о чём обещала! – усмехнулся парень и шутливо потрепал её по волосам.
Тогда девушка вопросительно приподняла одну бровь и попыталась ответить ему тем же, только тщетно: рост едва позволял дотянуться до его затылка. Поэтому дело ограничилось одним коротким прыжком.
– Ты же не такой глупый, Ито, – протянула она. – Как можно в твоём возрасте не знать, что такое любовь?
– Я и не говорил, что не знаю, – буркнул тот в ответ. – Просто собираю сведения.
Ветер снова ударил в окна, заставив занавески колыхнуться с большей силой. В кабинет отчаянно, будто бы из последних сил, ворвался холод. Кейтаро глубоко вздохнул, обратив пристальный взгляд на Мисако. Его глаза заблестели.
– Видишь ли, я не верю в любовь. Да, возможно, существует симпатия. Влечение. Но любовь – это что-то… мифическое.
С лица Мисако исчезла улыбка: её заменил лёгкий румянец на щеках. Она решительно шагнула вперёд, обняла юношу и положила голову ему на плечо.
– Не двигайся, – прошептала она. – Прислушайся. Это сердце. Оно бьётся чаще, когда ты рядом с тем, кого любишь.
От неожиданности Кейтаро вздрогнул и попятился, но одноклассница была настойчивей, и не отпустила его. Тогда холодной рукой он погладил её по спине, не без разочарования отметив, что его собственное сердце ничуть не ускорилось.
– Значит ли это, что ты… – прищурился он и чуть отстранился, чтобы встретиться с Мисако взглядом. Но не успел он закончить фразу, как её горячие губы прервали его сомнения. Слова так и повисли в воздухе, растворяясь в небытие.
– Дурак ты, Кейтаро, – отпустив юношу из объятий и вытерев губы рукавом школьной матроски, выдохнула девушка. – Однажды ты поймёшь, что это такое. Однажды поверишь. Надеюсь, что не будет слишком поздно.
– Поздно? О чём ты? – спросил тот, хотя потихоньку уже догадывался.
– Ну, я же говорю: дурак.
Мисако набросила на плечи куртку, схватила со стола портфель и, оставив остолбеневшего Кейтаро позади, устремилась к выходу. В дверях она на мгновение остановилась, и напоследок бросила:
– Пусть поцелуй останется нашей маленькой тайной. Понял, Ито?
– Сегодня мы поговорим о трагедии Уильяма Шекспира «Ромео и Джульетта». Если из вас кто-нибудь ещё не успел прочитать это замечательное произведение, прошу встать, – монотонно бормотал учитель, в то время как учащиеся клевали носом.
Среда. Тот самый день, когда просыпаться утром тяжелее всего. Это прочувствовали на себе все без исключения. Кейтаро сидел и играл со своими волосами, то взъерошивая их, то приглаживая обратно. Спереди от него сидела Мисако, что-то усердно выводя в тетради, хотя учитель абсолютно точно не просил ничего записывать.
Вчера она, если Кейтаро это не приснилось, поцеловала его в губы. Говорила странные слова. Даже успела обозвать. А сегодня – даже не поздоровалась. Что за поведение? Хотя если подумать, Мисако никогда не отличалась особой тактичностью. В этом они друг друга стоили.
