— Посмотри, сзади точно тебя уже не
достанут, а впереди только ты, иногда твоя тень, — начал старик в
клешах и рубахе из семидесятых.
— О чем ты говоришь? — Не понимающе
буркнула я; еще и вдобавок фыркнула внутри себя раздраженным тоном,
сводя брови у переносицы.
— О том, что наша свобода
относительна, — резво продолжил старик. — В пределах видимости, —
показалось, что старик закончил свою мысль.
Отхлебнул еще глоток из раскаленной
от кипятка металлической кружки. Вздрогнул. По телу старика отвар
разошелся ручейком. Старик потер ладони друг о друга и выставил
вперед; собирая жар от костра. С коньяком он у тебя что ли?
Хитрый ты старик!
Ночь легла. С новой силой подул
обжигающе холодный ветер с восточных гор, дополняясь ледяными
потоками с юга. Пробирало до костей. Я ближе подвинулась к
костру.
— А что есть свобода? — Спросил
молодой человек сидящий по правую руку от него.
Я быстро перевела на него взгляд.
Да ты издеваешься! Пора заканчивать этот глупый разговор,
путь только начался, а мы завтра же упадем в изнеможении и
бессилии. Не пройдем столько сколько запланировали, если не будем
отдыхать, желательно молча. На все про все у нас всего две недели.
Слишком мало! Слишком длинный путь для короткого отрезка
времени. Слишком…
— Ответа устраивающего всех еще не
придумали, — старик отхлебнул еще. — Для каждого она своя, как и
правда.
Все замолчали. Его красноречивый, но
короткий монолог о свободе тела, духа и мысли давно зашел в тупик.
Но старик напрягался изо всех сил стараясь убедить нас всех в своей
правоте и выдавить из себя хоть еще парочку крылатых фраз из только
что прочитанной, изрядно потрепанной временем и сыростью книги. Его
бородка подёргивалась то ли от возбуждения, то ли от свежего
воздуха, то ли от того что все-таки он коньячок потягивал в тайне
от остальных попутчиков.
Нехорошо, старик,
нехорошо.
— А что есть лучше, чем
свободомыслие в дикой природе? — Все не унимался старик. Улыбнулся,
бросая взгляд на оставшихся у костра. На секунду старик задержал
взгляд на мне, будто обращался конкретно в мою сторону.
Под сведенные брови я рефлекторно
закатила глаза, как и парень рядом. Нет смысла в диалоге. Лучше
просто красиво молчать! Из джунглей донесся звук похожий на
стрекотания. В секунду все дернулись и подпрыгнули со своих мест.
Замерли и переглянулись. Все легко выдохнули и сели обратно по
местам у костра. Я укуталась получше в красное шерстяное пончо, что
дали мне местные перед тем как безуспешно пытались отговорить нас
от прогулки по джунглям. Но мы готовы были рискнуть. Уперлась, а
теперь и вправду жалею, что пошла. Битый час слушаю местного
пьяницу ради того, чтобы он указал нужный путь, а пути то нет.
Сидим вот, странный чай пьем с коньяком. Хитрый
старик!
— Нам бы вернуться, — прошептал мне
парень на ухо в момент, когда старик отвлекся на очередные
стрекотания из чащи. — Не верю я ему.
— Раньше об этом думать надо было, —
мой голос с каждой буквой усиливался в ненависти. — Сними это, —
указывая я на свою лодыжку. Резкий звук металла привлек короткое,
но всеобщее внимание. Я выпучила глаза. Цепь, связывающая мою ногу
и ногу старика, издала истошный звук в момент падения на землю.
— И сбежим, — шепотом продолжила я,
когда все отвернулись и продолжили спокойно разговаривать между
собой по-испански. — Правда перед этим ты должен будешь убить
восемь человек, что нас сопровождают, — замолчала. — Ну или хотя бы
вырубить, — напоследок, предположила я.
Всеми клетками и глупой мимикой все
пыталась показать своему собеседнику, что идея отчаянная.
Поздно! В ответ парень только потупил свои темные глаза;
отшатнулся и сел на свое место дальше пить остывший до мерзости
сладкий чай. Раздраженная, я снова дернула ногой и цепь выдала
какофонию звуков. Все резко с недовольством посмотрели на меня.
