В Бутырском СИЗО в одной из камер, рассчитанной на двадцать человек, было сильно накурено. Слабый свет из окна освещал ряды двухъярусных шконок1. Посередине тесной камеры тянулся длинный стол. Стены были грязные и с облупившейся краской.
Здесь сидели те, кто ждал суда и решения своей участи – оправдания, условного срока или… зоны. В камере никто никого не трогал, но все равно человеку, привыкшему к комфорту, первое время находиться в таких условиях было жутко. Однако все привыкали. Каждый занимался своим делом – кто-то читал, кто-то болтал, некоторые спали. За столом четверо сидельцев играли в карты, на нижнем ярусе шконки двое резались в нарды.
Игроки в нарды были одеты в спортивные костюмы. Один, с орлиным носом и черной бородой, каждый раз сильно стучал шашками по доске, выражая свои эмоции, и при этом довольно улыбался. Второй был спокоен и как будто о чем-то думал, черты лица его были правильными, но на щеке виднелся большой шрам. Над шконкой, где они играли, висела картинка с изображением мечети и надписью на арабском языке.
Послышался лязг металла, окно в двери открылось, и голос дежурного надсмотрщика оповестил:
– Шрам! К тебе адвокат пришел! Выходи!
Никого не удивило, что он назвал прозвище заключенного: надзиратель знал всех в камере.
Игрок оживился, встал и сказал сопернику по нардам:
– Махач, братуха, доиграем, как вернусь!
– Базара нет! – ответил тот. – Ничего не убираю!
Седой мужчина лет шестидесяти с наколками на фалангах пальцев добродушно заметил:
– Вертухай2 ждет. Шрам, может, доктор3 тебе путёвое что принес!
– Будем надеяться! – ухмыльнулся парень и пошел к двери.
ЧАСТЬ 1. ВЗРЫВ ИЗ ПРОШЛОГО
Убежать от судьбы не дано никому,
Научил нас Всевышний верить Ему!
Мы как будто уже примирились с собой,
Но внезапно приходит из прошлого боль!
Тень, как черная мгла, утро стало, как ночь.
И, наверно, любовь только сможет помочь.
Под ухом у Амины запищал телефон, звонил будильник. На экране светилась дата – 12 августа 2005 года. Вставать не хотелось, но нужно было ехать в больницу к отцу. Магомеда Умаровича две недели назад стукнул инсульт, и теперь мужчина лежал в НИИ нейрохирургии имени Бурденко. Слава богу, все обошлось, скорая успела вовремя. Теперь у отца не работала левая рука, но врачи говорили, что восстановление – лишь дело времени.
Амина лежала в кровати и вспоминала, что ей снилось. В голове был сумбур, но она точно помнила, что снился ей брат Аслан. Прошло уже семь лет, как он умер. С тех пор жизнь стала совершенно другой, но брат снился ей постоянно. После той трагедии девушка бросила учебу в институте и больше никогда туда не возвращалась, стала регулярно совершать намаз и соблюдать мусульманские посты. Успокоение тогда она находила только в этом.
Спустя месяц после смерти Аслана при трагических обстоятельствах погиб ее двоюродный дядя Мансур. Его сбила машина. Случайно или нет, никто так и не понял. Вышло довольно глупо: человек, живший криминальной жизнью, на которого столько раз покушались, просто попал под машину. Для Амины осталось неизвестным, отомстил ли дядя всем виновным в смерти Аслана или нет. Она, конечно, так и не рассказала никому про Натана и похоронила и этого человека и всю ту историю в глубинах своей памяти.
Еще через два года хороший знакомый Магомеда Умаровича предложил познакомить своего сына Муслима с Аминой с целью поженить их. Отец, конечно же, сказал дочери, что это очень хорошая семья и парень достойный, настоял на знакомстве. Муслим оказался типичным чеченцем из богатой семьи, высокий с русыми волосами, прямым носом и дерзкими черными глазами. Но Амине после того, что она пережила, было уже абсолютно наплевать, какой там парень и что там за семья. Девушка была уверена, что никогда никого не сможет не то что полюбить, но даже чувствовать к мужчине что-то большее, чем безразличие. И она просто и молча вышла замуж буквально через месяц после знакомства.
