Февраль 1990 года.
Старательно сверяясь со старой записной книжкой мамы, Ирина
готовила тесто для манника. Сегодня она впервые за прошедшие шесть
дней проснулась бодрая, без температуры, и решила удивить Серёжу
своим кулинарным искусством. С тех пор, как она заболела гриппом,
Серёжа навещал её ежедневно.
Впрочем, так было всегда, с первого класса. Сейчас им было по
четырнадцать лет, и они учились в восьмом. Так уж получилось,
должны были перейти в седьмой, а перешли из шестого сразу в
восьмой, попали в школьную реформу, как кур в ощип.
Ирина болела гриппом каждый год, она всегда заболевала раньше
Серёжи, и он её навещал каждый день. Они сидели в кухне и пили чай,
а потом Серёжа брал двумя руками гирю, принадлежащую папе Ирины, и
поднимал. Гиря весила шестнадцать килограммов. Серёжка просил,
чтобы Ира считала, сколько раз он поднял гирю, и плюсовала
килограммы.
Потом, когда Ирина выздоравливала, заболевал Серёжа, и она
ходила его навещать. Благо, жили они в соседних хрущёвках, на
одинаковом этаже (на втором), и даже окна были друг напротив друга.
Когда погода позволяла, Серёга ставил динамик прямо в форточку и
врубал Высоцкого, а Ирина выходила на балкон.
В жёлтой жаркой Африке,
В центральной её части,
Как-то вдруг вне графика
Случилося несчастье.
Слон сказал, не разобрав:
«Видно, быть потопу!».
В общем так, один жираф
Влюбился в антилопу...
Старушки, сидящие на скамейках, начинали махать руками и
ругаться, но Ирина и Серёжка только смеялись. В юности мы часто
ведём себя вызывающе и демонстративно.
Родители Ирины и Серёжи работали на одном заводе, а сами ребята
были знакомы с яслей. «На одном горшке сидели», - как часто
говаривал отец Ирины, немало смущая подросшую дочь.
...Кулинарный эксперимент удался, но Серёжа в этот день так и не
пришёл. Тщетно Ирина выглядывала в окно, пытаясь увидеть друга.
Манник съели родители и старшие братья Ирины. Вечером окно в
комнате Серёжки светилось, как обычно. Неужели заболел? Будь у
Ирины телефон, она бы позвонила, но дома, в которых жили Ирина и
Серёжа, до сих пор не были телефонизированы.
Не пришёл Серёжа и на следующий день, и в окно его «отследить»
не удалось. Зато пришла одна из подружек Иры, Ольга, и загадочно
сообщила, что кого-то ждёт сюрприз. Однако в подробности вдаваться
не стала.
На следующий день Ирину списали, а в четверг она появилась в
школе. Серёжа был там, он не заболел. Однако, увидев Ирину, он едва
кивнул ей. Но даже не это стало причиной той боли, которую испытала
девушка.
Пока Ирина болела, Серёжа пересел с их парты за другую. С Ириной
теперь сидел отличник и заучка Веня Аникеев, а Серёжа сидел с
новенькой ученицей, появившейся в классе, пока Ирина болела.
Видимо, это и был тот сюрприз, о котором толковала Ольга.
Новенькую звали Ксения. Её отец, бывший военный, вышел в
отставку и вернулся с семьёй в родной город; потому Ксения и
появилась в их классе вот так, в разгар третьей четверти. Девушка
была очень хороша собой: высокая, с осанкой балерины, длинными,
пушистыми пепельными волосами и огромными серо-голубыми глазами.
Уголки небольшого рта были немного капризно опущены вниз, но это
ничуть не портило Ксению. Она походила на немецкую куклу, которую
Ирина однажды видела в гостях.
Сама Ирина тоже была симпатичной, невысокой и миниатюрной, с
огромными голубыми глазами и светлыми волосами, но рядом с
новенькой померкли все девчонки их класса. Ирина, ревниво
наблюдающая за Серёжей, с тоской замечала, как его огромные,
удивительного цвета (между светло-карим и зелёным) глаза с
обожанием смотрят в лицо Ксении. Серёжка лохматил тёмно-русые
волосы, смущался и краснел. О существовании Ирины он забыл
начисто.
