ДЕНЬ ПЕРВЫЙ: 18 МАЯ 2009 ГОДА, ПОНЕДЕЛЬНИК
– Игорь Владиславович, здравствуйте! А можно с вами встретиться? – раздается в мобильнике звонкий девичий голос.
Игорь Владиславович – это я: доцент кафедры маркетинга и управления Волго-Камского государственного университета тяжелой индустрии. Работаю в «индустриале» (или, как чаще говорят студенты, в «индАстриале») пять лет, из них четыре – успешно. Что означает слово «успешно», вскоре станет ясно и без моих разъяснений.
– Да, конечно! – моя первая реакция на подобные обращения всегда одинакова. – А вы из какой группы?
– Из ЭПП-один-ноль-пять!
– Хорошо! (Это действительно хорошо. Группа знакомая, я вел у них два предмета. Ребята спокойные, покладистые; половина идет на красный диплом.) – Подходите сейчас в Д-четыреста шесть.
Нумерация корпусов нашего университета весьма специфическая. Первый выходящий на одну из ключевых магистралей города восьмиэтажный железобетонник, в котором еще полтора года назад размещалась вся администрация, обозначен литерой «Г». К оборотной стороне этого монстра примыкает прячущийся во внутреннем дворике корпус «В», который через кишкообразный коридор соединяется с глубоко законспирированными внутри всего комплекса «А» и «Б»-корпусами. А вот неказистое четырехэтажное здание, располагающееся отдельно во всё том же внутреннем дворе и чем-то напоминающее морскую черепаху на фоне окружающих ее барракуд – это корпус «Д». В нем находится кафедра, на которой я имею удовольствие работать, и та самая аудитория «Д-четыреста шесть», в которой я больше всего люблю проводить свободные минуты. Д-406 – комната (точнее – клетушка-комнатушка: назвать как-то иначе эти крохотные помещения в нашем «флигеле» язык не поворачивается) в некотором смысле особенная. Для того, чтобы попасть в нее, нужно пройти по коридору мимо всех остальных комнатёнок, а затем повернуть налево в тупик, столь же короткий по сравнению с коридором, как хвост у ротвейлера. В нем и находится эта обособленная от прочего гудящего в едином образовательном порыве мира территория – рядом, через стенку, только вечно закрытый хозяйственный блок.
Через минуту дверь распахивается, и на пороге с воркующим «Здравствуйте!» оказывается Людмила Синельникова – одна из самых эффектных девушек своей группы. И одновременно – едва ли не самая большая моя любовь. По крайней мере – в этом университете.
– А-а, Людмила, это вы! – не скрывая радости, восклицаю я. – Здравствуйте еще раз. Как вы узнали мой номер?
– Секрет! – улыбается она.
Синельникова подходит к преподавательскому столу, за которым я сейчас гордо восседаю в элегантном оттенка кофе с молоком костюме. Большие глаза, цвет которых соответствует фамилии, смотрят на меня озорно и даже задиристо. Рисунок губ словно украден с фото Синди Кроуфорд. Каштановые волосы собраны в пучок. При ее округлом лице это, как мне кажется, ей не слишком идет, но у каждого может быть свое мнение по вопросам красоты. «Упакована» отнюдь не гламурно, хотя при ее внешности это было бы естественно: под белым плащом – простое облегающее платье светло-бежевого цвета, черная сумка – неплохая, но явно не от «Prada» или «Louis Vuitton», туфли… я не очень разбираюсь в женской обуви, но, по-моему, соответствующие по уровню платью и сумке. «Я у мамы на выданье», – говорит ее облик, причем у мамы не богатой и даже не состоятельной. Но на выданье все же не за быдлана с деньгами, иначе к четвертому курсу при ее-то шарме это уже давно можно было бы сделать. Да и вряд ли девушку, посещающую все лекции и всегда сидящую при этом на первом ряду, устроит быдлан. Ей нужен кто-то поинтеллигентнее. Например – такой, как я. Сам улыбаюсь от этой мысли, но тут же возвращаю себя с небес на землю: она из группы экономистов и пришла наверняка ради какого-нибудь гуманитарного предмета, стандартная цена которому за «Отл.» в зачетке колеблется от шестисот (и это в 2009 году!) у совершенно неуважающей себя «метёлки» с их родной профилирующей кафедры до тысячи с небольшим. За такие деньги ни одна относительно нормальная, то бишь без перманентного триппера, студентка не будет спать с тем, кто ей поможет получить желаемую пятерку или, на худой конец, четверку. Если, конечно, он не похож на Рикки Мартина или Диму Билана. Но я, увы, не похож, хотя без ложной скромности могу сказать, что, по крайней мере, у себя в вузе среди молодых и не очень преподавателей мужского пола я один из самых привлекательных. Черты лица «американского президента», как мне говорят знакомые, и темно-русая шевелюра, которой мог бы позавидовать Эйнштейн, есть не у каждого.
