Барсы подняли тревогу в самый неподходящий момент. До рассвета оставалось еще никак не менее двух часов, а неистовая вьюга, бушевавшая во мраке, за крохотными оконцами избушки злобно крутила по ущелью промороженную снежную крупу. Хотя время Ильда определяла интуитивно, но более трех минут обычно не ошибалась. А точнее ей и ни к чему.
На самом деле ей и часы-то нужны были лишь при варке зелий, в остальное время достаточно знать, закат сейчас на дворе или рассвет.
Рис нетерпеливо поскреб лапой обитую шкурой дверь и укоризненно оглянулся на торопливо одевавшуюся хозяйку, но та лишь отмахнулась. Минута сейчас ничего не решит, а распахивать двери, не успев надеть теплой кофты и платка – большая глупость. Особенно для нее. Знахари простывают не реже других, но не имеют на это права. Кто тогда будет спасать незадачливых пациентов?
Наконец знахарка резко отдернула последний засов и потянула на себя тяжелую, облепленную снегом дверь, впуская в сени порыв холодного ветра, несущего рой мелких, колючих крупинок. Два грязновато белых зверя молниеносно скользнули мимо, унося в промерзшую мглу частицу уюта и тепла. Ильда постояла пару секунд, вслушиваясь в тихий шелест непогоды, но так ничего и не услыхав, поспешила захлопнуть дверь и задвинуть засов.
Иначе, несмотря на тяжесть двойного полотна, упорный ветер постепенно приоткроет его и после придется выгребать из сеней плотно сбитый снежный сугроб. А у знахарки и без того теперь дел прибавится. Чуткие звери ушли не просто так, явно расслышали призыв о помощи, либо еще что похуже. Следовательно, обязательно приведут заблудших и замерзших путников, и тех придется поить горячим взваром и кормить… а скорее всего и лечить. Именно для этого и сидит на перевале знахарка гильдии целителей. По уговору с гильдией наемников, разумеется, а за это крепкие мужчины присматривают, чтобы всякие хамы и наглецы не протягивали лапы к женщинам со знаком целителя на тыльной стороне ладони.
Привычно ставя на плиту котел и наливая в него воду для взвара, Ильда хмуро усмехнулась своим мыслям и поспешила разжечь приготовленные с вечера дрова. Тропа проходит всего в трех сотнях шагов от её убежища, и звери могут вернуться с минуты на минуту. Пока огонь разгорался, Ильда успела достать из потайного сейфа журнал и сделать запись о происшествии. Это было одной из ее служебных обязанностей, ежедневно записывать самые важные сведения. О погоде, о пациентах, о проходящих обозах и одиноких путниках. Обо всем, что ей удавалось увидеть и услышать. И все появляющиеся в целительском приюте проверяющие из обеих гильдий первым делом требовали именно эту книгу, сшитую заговоренными нитями и защищенную от пожара и тлена. Хотя с каждым годом, проведенным Ильдой на перевале, проверяли ее все реже, и последние инспектора были в начале осени. Привыкли, наверное, что у нее всегда сделаны все положенные приготовления к приходу пациентов и аккуратно записано, как, кого и от чего она лечила.
Время шло, уже был заварен и отодвинут на край плиты целебный настой из семи трав и семи плодов, уступив место котлу поменьше, где теперь тихонько кипел бульон из нежного мяса осеннего тетерева. Самое то на суп для промерзших путников или на бульон для раненых… и пора бы решить, следует ли забросить в него миску загодя порезанных овощей, слегка привяленных с приправами … но зверей все нет. Ильда уже раза три открывала двери и бдительно вглядывалась в неутихающую круговерть метели, наблюдая как с каждым разом чуть сереет мрак и слабеет мороз, обещая перемену погоды. Однако пока не заметила никаких признаков возвращения барсов.
Нет, за преданных помощников она не волновалась, снежные барсы умные и мощные звери, недаром каждая уважающая себя знахарка старается завести именно такого. Или даже парочку, несмотря на впечатляющую цену. Но Ильде просто повезло, Рис и Рита были братом с сестрой, самыми последними и слабенькими щенками в помете и их продавали парой по цене одного. Она взяла не глядя, надеясь на силу своих трав и дара. И выходила-таки, хотя в первый месяц вставала по ночам каждый час, чтобы влить в слабенькие пасти по ложечке смешанного с молоком бульона. Зато теперь знала, что звери никогда не подведут и не продадут за кусок мяса, даже если будут сдыхать от голода.
