1
Саванна. Посреди обильных трав и редких деревьев мирно пасётся стадо газелей Томсона. Полудённое солнце палит нещадно. Тишина. Ничто не нарушает её. В блаженном спокойствии пощипывают траву газели Томсона и набираются сил. Весело, познавая этот мир, играет юная поросль. Идиллия тихой саванны. Ничто не нарушает её.
Пара глаз впилась взглядом в этот мир тишины и спокойствия. Пара глаз неустанно следит за движением каждой газели. Этот мир тишины и блаженства относителен, как всё относительно в этом мире.
Тихое мгновение застывшего ожидания. Кто же из них? Кого же из них? Итак, изо дня в день, из года в год. Тысячи и тысячи лет. Кто же станет самым удобным и доступным. Он бесшумно, скользкой тенью крадётся к добыче. Все они перед его глазами, такие сочные, налитые, вкусные. Жаль, что не идут сами к нему. Но его природа наделила особым, особенным даром. Ему в этом даре нет равных на всём пространстве планеты. Он – гепард, и этим всё сказано.
А вот и юная газель немного оторвалась от всех, скученно пасущихся в обильной саванне. Любопытство в постижении мира? И взгляд мгновенно устремился на неё. Крадучись так, что не шелохнётся трава и не издаст ни единого звука, приближается он аккуратно и осторожно к своей пище. Пища его пуглива и в любую минуту заметит опасность. И тогда включай свой природный дар.
Ох! Так оно и есть. Вздёрнулись вверх уши газели, навострились, а затем, развернувшись резко, помчалась она к своим. Что её скорость по сравнению с тем, что сделает он? Начальный прыжок в воздух. Приземление и мгновенный толчок передними лапами. Всё. Понеслось. Он – бегун. Он – спринтер! Он – чемпион планеты! Его эволюция ради этого отказалась от такой гордости рода кошачьих, как длинные когти. Он не может лазать по деревьям как пантера и затаскивать туда свою добычу. За миллионы лет его длинные когти превратились в короткие шипы, в природные шиповки. Они сцепляются с землёй, и его упругие ноги толкают его тело, тело без единого грамма жира, вперёд. Даже гиены – чемпионы планеты по коллективной охоте, постоянные в движении, и то имеют кое-какие излишки жира на чёрный день. У него даже этого нет. Бег, спринтерский бег – залог успеха его охоты. У него не должно быть полосы чёрных дней. Добыв пищу, он должен быстро съесть её, а если самка, то унести ещё и детёнышам. Он не может лазать по деревьям и хранить там еду про запас. Даже когда любой хищник крупнее его, или эти же шакалы и гиены – приверженцы коллективизма покусятся на его пищу, он должен оставить её, уступить и уйти. Он не имеет права получить травму. Травма – это крест на его биографии, что длиной в 14 лет, если повезёт всегда.
Всё. Понеслось. Ни во времена динозавров, ни после, ни сейчас никто на планете не стартовал так неистово стремительно и так быстро стремительно бежал как он и его род. Первые пять метров он составит конкуренцию любому болиду этого зазнавшегося двуногого человека.
Всё. Он бежит. Его прыжковый бег галопом достиг 110 километров в час. Жаркий ветер саванн засвистел в ушах. Встрепенулось стадо. Редкие деревья и рассыпающиеся в разные стороны газели превратились в мелькающие точки. Пред ним только одна цель, одна жертва, одна пища в виде обречённой газели, чьи ноги также взяли галоп. Куда там. Жертва наберёт самое большее 70 километров в час. А его же бег, бег спринтера, бег галопом использует в данный момент как можно больший эффект рекуперации мышц.
Бег косули, бег газели Томсона. Красота, изящность, короткий парящий полёт грации, одарённой природой. Даже самый красивый бег этого зазнавшегося двуногого человека выглядит бледной тенью. И в минуту опасности эта грация не покидает газель. К чёрту эту красоту. Лучше бы сейчас ноги мелькали как спицы велосипеда на треке. Но она не может так. Эта грация становится её врагом. Она – газель по природе средневик, и даже стайер, как этот конь – верный друг этого зазнавшегося двуного человека. Маневрирование и только маневрирование спасёт её. Что она и делает. Бег по прямой – это верная смерть, и тогда станешь пищей этой бешеной ракеты. Этот неудержимо быстрый зверь в невероятно быстром прыжке воткнёт острые клыки в шею и повалит, и начнёт медленно душить, впившись в горло, и тонкими струйками потечёт кровь из под его клыков, и силы покинут некогда цветущей организм. Сколько раз видела, как он, этот зверь, расправлялся с её братьями и сёстрами, а она испуганно, прижавшись к стаду, убегала со всеми прочь.
