Зимние декабрьские деньки необычайно коротки, ночь порою даже не уходит за горизонт, а лишь только прячется в густых, свинцового цвета облаках. В это глухое времечко народ невольно становится мрачным и сонливым. Медики объясняют это просто: авитаминоз. Но бывалые люди говорят: в это время усиливается влияние темных сил, и заканчивается власть тьмы только 23 января, когда день уже заметно удлиняется. Долгими зимними вечерами население глухого уральского поселка Шаля обычно проводит время перед телевизором. Редко кто из молодых возьмёт в руки книгу.
Тепло, уютно в деревенской избе, и кусок на зиму припасен: законсервированы ягоды, грибы, овощи, кое-кто вырастил скотинку на мясо. Богатый край для того, кто работать не ленится. В небольшом деревянном доме, расположенном на берегу пруда, проживала одинокая старушка по имени Агафья Ивановна. В избушке, кроме самой необходимой мебели – кровати с металлическими спинками, табуретов, стульев и столов – ничего не было, но во дворе у хозяйки Целовальник в современном понятии бармен обретались две козы и несколько кур, которые и позволяли бабе Гане «сводить концы с концами». Её часто навещала внучка Лена – дочь старшего сына, а всего у старушки было шестеро детей. Девочка – ученица шестого класса сидела за столом – выполняла уроки.
– В наше время, бабушка, много чудес, – оторвав шариковую ручку от тетради, обратилась к ней Леночка, – а в ваше время их не было вовсе. Теперь и телевизор и телефон, и компьютер, и даже космические станции…
Старушка сидела напротив девочки за прялкой с поблекшими от времени многокрасочным рисунком, – готовила пряжу на носки да варежки для своих внуков.
– И то верно, Леночка, люди много чудес творят. Раньше всё это Бог лишь сделать мог, – продолжая сучить шерстяную нить, ответила баба Ганя. – Вот взгляни на прялку: что видишь?
– Какие – то кружки, черточки, квадратики, внизу звери у большого столба изображены…
– Маракуешь1 верно. Мой прадед не случайно кроме кроме обычного для своего времени круговорота солнца изобразил на прялке зверей, ведь для него это было чудо, которое живёт до сих пор, – заинтриговала внучку хозяйка избушки.
– Расскажи, расскажи! – отложив в сторону тетрадь с учебниками, подсела к бабушке Леночка.
– Ну, слушай, да зря не лыбься2, – отставила прялку к стене бабушка. – Давно это было. Леса по тем временам были высоченные, непроходимые; зверья различного много… Проходила мимо нашего поселка, за Поповой горой, единственная на Урале дорога. Дорогу позднее назвали Татищевской – начальник такой при царе на Урале был. По этой дороге можно было через Молёбку и Суксун попасть в Пермь, в другую сторону ехали и шли на Тагил, Верхотурье… Сведущие люди баяли, что по этой дороге ездили купцы Демидовы, священники и большие царские начальники. По этой же дороге бежали в Сибирь преступники, крепостные крестьяне и всякий народишко, желавший свободной и обеспеченной жизни. Иногда беглые людишки объединялись в воровские шайки и наводили ужас на всех проезжающих – место наше, по правде сказать, было совсем безлюдным. Богатые и знатные люди ездили без особой опаски – у них большая охрана, – а простой народ сильно страдал. Вот однажды появился в этих местах беглый казак по имени Михей, по кличке Косарь. Так обычно в старину называли большой нож для щепления лучины, им же дробили крупные кости. Михей был огромного роста, из себя весь черен как ворон и страшно зол. Какого путника на дороге не встретит – обязательно ограбит и без нужды жизни лишит. Не щадил ни женщин, ни убогих странников. Здесь его шайке было слишком вольготно: глухомань на сотни километров кругом. Пооживлённее было только вокруг заводов: возле Нижнего Тагила на востоке, да возле Кунгура на западе… Ещё бают, что местных вогулов изгнал отсюда он: отбирал добычу и пушнину… Уж больно лют был разбойник! Он, говорят, хотел награбить много золота и откупить все демидовские заводы, – думал стать на Урале единственным хозяином.
