Утреннее солнце окрасило небо в нежно-розовый цвет. Птицы
только-только запели, распахнули свои крылышки после сладкого,
крепкого сна и встретили меня бурным щебетанием.
Утренняя прохлада холодила кожу, роса впитывалась в подол
платья. Я сладко зевнула и потянулась, встречая новый день.
- Да будет сегодня день тёплый, цветущий... - я осеклась. На
секунду замерла. Тёплый весенний ветер обдул меня с ног до головы,
растрепал мои рыжие длинные кудри, и шепнул на ухо: "судьба..."
Странное предчувствие посетило мою душу - грудь слегка сдавило,
но я тут же расслабилась.
- И судьбоносный! - вырвалось у меня. На секунду задумалась:
почему это вдруг судьбоносный? Но раз уж ветер подсказал, значит
так тому и быть. Но этот проказник не уточнил, чью судьбу имеет в
виду! Мою, охотников, которых я заблудила в лесу пару дней назад,
или Редисы - рыжей, лохматой, наглой морды?
Я оглянулась, посмотрел на лису. Та сидела, довольно
сощурившись, глядя на поднимающееся солнце.
-Эй, Редиса! - фыркнула я, подходя к лисице. Та недовольно
покосилась в мою сторону и вновь закрыла глаза. Я присела рядом ней
на корточки и положила ладонь ей на голову. - Надо по лесу
пробежаться. Я посмотрю. Ветер сегодня странный. Не достучаться до
него, переживает.
Лисица глядела на меня своими жёлтыми глазами, внимательно
слушая. А потом их закрыла, подчиняясь моим словам. Я проникла в
сознание лисы и рванула в гущу леса, оставляя свой ведьмовский
домик позади.
Неслась по тропе, резко завернула влево, потом вправо, вперёд
еще несколько километров. Ветер бил мне в морду, он был
взволнованный и его переживания передались мне. Я, в теле
лисы, пробежала ещё немного и остановилась у кромки озера. Вода в
нем была кристально-чистой. Но такой она была не для всех: только
для детей леса и людей с добрыми намерениями и хорошей душой.
Сунула нос в воду и стала жадно её пить, наполняя тело моей верной
подруги, моего тотемного животного, чистой энергией и питательной
влагой. Я села на задние лапы и закрыв глаза стала вслушиваться в
шёпот леса. Взволнован.
Я пробежала ещё несколько десятков километров и вновь вернулась
в свое ведьмовское логово - старую покосившуюся избушку, покрытую
вьюном. Наследство, которое мне передала совсем недавно почившая
бабуля Фиона. До этого времени несколько веков подряд лесной
ведьмой, Хранительницей леса и просто страшной колдуньей, - так
говорят люди, - была она. Почётное звание лесной ведьмы по
наследству передалось мне - Селене. Почему не моей маме? Потому что
эта, самая настоящая ведьма, решила жить среди людей, зарабатывать
деньги на колдовстве, что в принципе не очень одобрялось среди
лесных ведьм. Мама говорит, что в леса её не тянет, они вгоняют ее
в депрессию, а вот сварить какое-то приворотное зелье - запросто.
Так и живёт в столице и зарабатывает, к слову сказать, неплохие
деньги. Возможно, я бы тоже там осталась, но бабуля забрала меня к
себе в одиннадцать лет. Матушка не стала спорить - без меня ей
удобнее.
И вот бабуля покинула этот мир, а меня, двадцатичетырехлетнюю
Селену, неоспоримо сделала наследницей. Провела перед смертью
ритуал, не спрашивая мнение совета ста ведьм. Она входила в их
почётный круг, была даже Верховной, но потом ей это надоело.
Сказать по правде, совет ста ведьм был очень недоволен выбором моей
бабули, поскольку под критерии правильной лесной, да и не лесной,
ведьмы я не очень подходила: слишком добрая, слишком
жизнерадостная, слишком наивная, слишком женственная. Ну, это они
так считали. На самом же деле, помня свои одиннадцать лет
жизни среди людей, я никак не могла подружиться с местными
девчонками и мальчишками. Мы все равно отличались. Они шутили надо
мной за мои веснушки на носу, а я грозила их проклясть.
