У него нет имени. Он посланник
Черного Дракона, личный страж и верный воин.
Одна половина лица отливает холодной
гладкой сталью, другая – словно потрескавшаяся на солнце грязь,
серая, в паутине мелких трещин. Один глаз - бескровный дымный опал
и сверкающий изумруд радужки. Второй – мутновато-желтый, весь в
лопнувших капиллярах, но живой. И я даже не знаю, на какую половину
его лица страшнее смотреть, ту, которая уже давно стала мертвой,
или ту, что застряла на полпути.
Он – чудовище. Противоестественное,
мертвое, он куда больше голем, чем человек.
Он пришел за моей сестрой.
Его взгляд скользит по мне и по
Айни, оценивая.
- Нет! Нет-нет-нет-нет… – говорит
Айни шепотом, ее голос дрожит. – Я не пойду с ним! Я скорее
умру!
В ее глазах стоят слезы, она
держится из последних сил.
Сверкающий изумруд обращается к ней,
пронзает насквозь. Но страж молчит.
- Он всего лишь охрана, - так же
шепотом говорю ей я, и даже тише. - Он не сделает тебе ничего
плохого.
- Я боюсь его!
Губы моей сестры отчаянно
дрожат.
А у меня такое странное чувство,
словно я видела этого стража раньше. Но ведь увидев – я бы
запомнила, такое сложно забыть. Что-то едва уловимое… я пытаюсь
понять.
Отец стоит совсем белый, с застывшим
лицом, сам похожий на камень. Еще немного, и он потеряет любимую
дочь навсегда, но выбора нет. Сайторин проиграл эту войну почти
десять лет назад и теперь обязан платить.
Наместник Сайторина услужливо
улыбается, кланяясь.
- Сайторин приготовил дары
императору, милорд!
Рядом стоят сундуки с золотом,
алмазы из Дакайских копий, красная пряность лиу-тинг и юная дочь
лорда Иргато Найраха. Отец сжимает зубы, так же кланяется
стражу.
А страж желает увидеть все сам. Он
подходит ближе, открывает сундуки, запускает пальцы в алмазы,
разглядывает. Его серое лицо ничего не выражает, я не могу понять,
доволен ли он.
Страж кивает. И делает шаг к
нам.
- Какая из них? - глухо говорит он.
Его низкий голос пугает, заставляет дрожать… и завораживает
нечеловеческой глубиной.
Вообще-то, меня не должно здесь
быть, но Айни так боялась, что я решилась на это своеволье, а потом
было слишком поздно, чтобы меня прогнать.
- Айни-Рин, - говорит отец.
Айни должна бы сделать шаг вперед,
но я вижу, как у нее подкашиваются ноги, она не может.
Тогда я делаю шаг назад, оставляя ее
впереди.
Айни затравленно оглядывается на
меня, прижимает руки к груди.
Страж приближается.
- Почему эта? – спрашивает
равнодушно. – Они ведь обе ваши дочери?
- Обе, - говорит отец.
- Айни-Рин моложе, - кланяясь,
говорит наместник, - и красивее. Вы сами можете оценить, милорд. Мы
хотим предложить императору только самое лучшее. К тому же, она
невинна, послушна и умеет все, что положено уметь хорошей жене.
Мне кажется, или губы стража
действительно чуть заметно кривятся в усмешке, а я-то думала, он не
испытывает эмоций.
- Императору не нужна новая жена, -
говорит он. – Ему нужно совсем другое.
Щеки Айни вспыхивают алым.
Ее заметно трясет.
- Невинность – сомнительное
достоинство, - говорит страж еще. – Если она будет так же трястись
в присутствии императора, то не сможет сделать то, что от нее
требуется. Что же в этом хорошего?
Говорит это так, словно… я ведь
знаю, что требуется от моей сестры. Но сейчас в его словах видится
что-то свое, словно издевка. Я знаю, что официально девушка
считается наложницей, но ведь не ради любовных ласк затевается
это.
Страж разглядывает мою сестру. Так
близко, словно обнюхивает. Слишком близко. Мне кажется, Айни сейчас
упадет в обморок.
- Она привыкнет, - говорит наместник
так, словно это его последний шанс заслужить милость. – У нее
сильный дар, милорд,
Страж бросает на него быстрый
взгляд.
- Хм, - говорит он тихо, берет Айни
за подбородок правой рукой, приподнимает к себе. – Ты боишься
меня?
