– Родненькие вы мои, я очень высоко вас ценю, – проникновенно молвил шеф.
– Это не к добру, – шепнула мне Трошкина, лицо которой являло маску почтительного внимания.
Я мысленно согласилась с подругой.
В последний раз, когда Бронич заявил, что безмерно ценит гениальный коллектив нашего рекламного агентства, нам всем не выплатили премиальные. Ибо сказано было – безмерно, так как же можно оскорбить гениев оценкой таланта в пошлых денежных знаках?
– Инночка, Аллочка, Жаник. – Шеф добавил в голос душевности, и на моей спине материализовались мурашки.
Точно не к добру!
– Вы наши лучшие сотруднички, и именно вас я бросаю на новый проектик, – возвестил Бронич.
Мурашки на спине выжидательно замерли.
Я подняла руку:
– А можно лично меня бросить в ров с голодными львами?
Из-за журнала, прикрывающего выразительную физиономию нашего дизайнера Жана, донесся нервный смешок.
– Отработаешь проектик – и хоть в ров, хоть в декрет, – великодушно разрешил шеф.
Трошкина издала недоверчивое «Пф-ф-ф».
Она до сих пор не оповестила Бронича о том, что буквально на днях выходит замуж, именно по причине того, что милые женскому слуху слова «свадьба» и «декрет» шеф считает непристойными синонимами и что эти слова уважающие себя труженицы даже знать не должны. Она даже свадебный отпуск попросить постеснялась.
– Какой проектик-то? – сдался Жаник, опустив журнал.
Мы с Алкой, не сговариваясь, вопросительно наклонили головы набок, точно пара волнистых попугайчиков. Причем синхронность явили такую, какой мог бы похвастаться разве что двуглавый орел.
– Мы успешно выиграли тендерчик на продвижение компании «Сидим-едим», – объявил Бронич и выжидательно замолчал, словно надеясь на бурные аплодисменты.
Ага, сейчас.
– Только через мой труп, – сказала я.
– Только при одном условии, – в то же время произнесла Трошкина.
Шеф сориентировался моментально – игнорировал меня и благожелательно посмотрел на Алку:
– О, так скорее сообщите свое условие, труп! Только учтите, что авансика не будет.
– А бюджетик хоть будет? – спросила я без особой надежды.
«Сидим-едим» – это региональная сеть ресторанов эконом-класса. Уж если там бумажные салфетки на четвертушки режут, могу представить, как покромсают затраты на продвижение.
– Нет бюджетика – нет проектика, – напомнил Бронич одно из золотых правил рекламного бизнеса.
Значит, будем работать не за еду. Уже хорошо.
– Отлично, – кивнула Алка, как правило, более оптимистичная (или просто менее опытная), чем я. – Наше условие – двухнедельный отпуск мне и Кузнецовой.
– А мне? – обиделся Жан.
– И тебе тоже, если ты сможешь работать дистанционно, – расщедрилась Трошкина.
– Если работать, какой же это отпуск? – логично рассудил дизайнер. – Мне тогда лучше новый графический планшет.
– Ему планшет, нам отпуск, и можете продавать нас в рабство рестораторам, – подытожила я и выдвинула подбородок.
Знаю, знаю, в такие моменты я становлюсь похожа на ледокол «Ленин», но кто сказал, что это плохой объект для подражания?
– Но вы обе уже были в отпуске в прошлом годике! – неискренне возмутился Бронич.
Я скосила глаза налево, и там обнаружился ледокол «Трошкина». Правильно, будем выступать единой боевой флотилией.
Если мы с Алкой всерьез упремся, проектик встанет намертво, еще не сделав ни шагу.
– Ладно, так и быть, одна неделька отпуска, – оценив нашу с подружкой суммарную ледокольную мощь, скривился Бронич.
– Две недели! – сурово прогудели боевые ледоколы.
– Хорошо, уговорили, десять деньков отпуска! – Шеф вздохнул и отступил на заранее подготовленные позиции. – Но на связи быть круглосуточно и проектик двигать так, чтобы заказчик плясал от радости!
