Шесть масок Владимира Путина

Владимир Путин руководит крупнейшим государством на планете уже более пятнадцати лет, а это почти четыре президентских срока в США. Руководит страной, обладающей вторым в мире арсеналом ядерного оружия и неисчерпаемыми запасами природных ресурсов. Но споры о том, кто же он на самом деле, идут до сих пор. Для ответа на этот вопрос Фиона Хилл и Клиффорд Гэдди проделали огромную работу. Даже обращение к герою в оригинальном названии «Мистер Путин» указывает, что, несмотря на воспитание и начало карьеры, лучше всего подходящие под определение «настоящий советский человек», президента России нельзя называть «товарищ Путин». Реставрация коммунизма не является его целью.

Ему приходится иметь дело с капитализмом, пышно расцветшим в России за последние двадцать лет. Капиталисты поддерживают Путина во власти, а он поддерживает их, когда они зарабатывают свои состояния. В результате, по меткому выражению Фионы и Клиффорда, возник «двухсторонний рэкет» между «генеральным директором корпорации «Россия» и его «закадычными олигархами». Путин также облегчил процесс личного обогащения политиков, особенно связанных с силовыми министерствами, включая его альма-матер – госбезопасность. В СССР существовала клептократия, но и она контролировалась государством, в то время как в настоящий момент в России можно наблюдать странное с привычной точки зрения изменение отношений «частное – общественное».

Другим существенным различием между страной, в которой Путин родился, и страной, которой он сейчас управляет, является идеология. Коммунисты презирали «буржуазный национализм», отрицали религию как «опиум для народа» и считали себя авангардом международного рабочего класса («Трудящиеся всех стран – объединяйтесь!»). Практически по каждому из этих пунктов Путина можно считать отступником: он превозносит «матушку-Россию», демонстрирует верность православной церкви и связывает надежды на будущее своей страны с досоветскими временами.

Путин принял и приспособил для собственных целей то, что Фиона и Клиффорд называют «русской исключительностью». Эта атавистическая идеология восходит к славянофилам XIX века и их вере в «загадку русской души» и «особую роль России в судьбах Евразии». Известное, но часто цитируемое не полностью высказывание Путина о «величайшей геополитической катастрофе (двадцатого) столетия» отсылает не столько к распаду СССР, сколько к ослаблению позиции России в начале 90-х годов XX века. Эта позиция показывает, какое влияние на Путина оказывают не только национально ориентированные историки, но и, например, кинодеятель Никита Михалков, известный на Западе по своему оскароносному антисталинистскому фильму «Утомленные солнцем». Михалков долгие годы возглавляет крестовый поход за реабилитацию «настоящих русских героев» Белого движения, потерпевших поражение в пятилетней Гражданской войне, последовавшей за революцией 1917 года.

Таким образом, в некотором смысле «мистер Путин» в его поиске русской национальной идеи является не только посткоммунистом, но и прекоммунистом или даже антикоммунистом.

Вместе с тем есть нечто, связывающее Путина одновременно и с царями, и с комиссарами, – вера в необходимость верховного лидера. Концепции, подобные «разделению ветвей власти» или «системе сдержек и противовесов», в Кремле долгие годы предавались анафеме. Сталина называли вождем