— Пляши и пой, моя дорогая племянница!
Звучный голос дядюшки Руфуса с первого этажа вывел меня из
дремоты. А когда его кирзовые сапоги загремели по лестнице, всю
сонливость сняло, как рукой. Я вскочила с кресла, отложила книгу на
столик в раскрытом виде, понадеявшись, что ветер не возьмётся
переворачивать страницы вместо меня, и отряхнула старое ситцевое
платье.
Ах, как приятно с утра пораньше распахнуть все ставни в тихом
стареньком доме и, наслаждаясь ветренной свежестью, усесться с
книгой в просторное кресло. Можно закинуть ноги прямо на спинку и
утонуть телом в сидении, а самой отправиться в иные миры, причём
даже не покидая комнаты. Сегодня мой выбор пал на "Поющие ветра"
Альфонсо Рубея[1]. Хоть писал мужчина, он с невероятной точностью
передал зарождающиеся чувства юной влюблённой девушки. Хотя у меня
такого опыта никогда не было, я всем нутром сопереживала героине и
захлёбывалась эмоциями.
Когда дядюшка появился в моей комнате, весь такой коренастый,
ещё не сняв верхнюю одежду, и пригладил свою эспаньолку, я
постаралась накинуть на себя самый серьёзный вид.
— Все спишь, соня? Лавку давно уже пора открывать!
— Но дядюшка, сегодня выходной, — я закатила глаза. — Будет мало
посетителей.
— Дак всё равно будут. Покупатели – это кто?
— Кто? Люди.
— Балда! Покупатели – это деньги. А деньги – это что?
— Что? Доход?
— Деньги – это новые сапоги твоему дядюшке. И тебе новое платье.
А то это трещит по швам, особенно во всяких... причинных
местах.
Дядюшка был прав. Это платье я носила уже лет семь, и с тех пор
успела превратиться из нескладной девочки в женщину. Такую же, как
героини моих любимых книг.
— Но да ладно унывать. У меня хорошие новости! — он хлопнул в
ладоши и потёр их друг о друга.
Я не удержалась от закатывания глаз. Когда дядя делал так, это
означало только одно – он что-то задумал. Притом что-то
незаконное.
В нашей волшебной лавке продавались не только товары, добытые
честным путём. Дядя либо спекулировал перекупленными артефактами,
либо иногда воровал какие-нибудь безделушки, которые потом
выставлял на продажу. Сам он сделать не мог ни единого артефакта,
так как вообще не обладал волшебной силой. А зачаровать даже
простенькое колечко у городского мага или полевого шамана стоило –
ого-го сколько!
— Я нашёл для тебя работу, Рене. Да погоди ты глаза закатывать!
Хорошая работа. В столицу поедешь!
— В сам Рамблтаун? — я не смогла скрыть своего удивления. Что у
них там, в столице, своих замкнутых девчонок в ветхих платьях не
хватает?
Но удивилась я не только поэтому. Мне не хотелось работать.
Последним моим местом была придорожная таверна в нескольких часах
на телеге отсюда, на въезде в Эйзермод – ближайшем к нам городе,
что славился своими химиками. Я работала там официанткой,
обслуживая этих учёных-снобов, обсуждающих свои открытия и только,
и так выбивалась из сил, что спала на обратной дороге, пока
извозчик вёз меня вместе с сеном назад к дядюшке. Если вёз вообще.
Возвращаться домой затемно пешком было ещё хуже, но случалось
гораздо чаще. Вот был бы у нас паровой автомобиль! Об таком мечтают
все деревенские. Какая скорость! И лошадь не требуется – чудо, не
иначе.
Однажды я уснула, прямо принимая заказ у какого-то пьянчуги. И
когда он шлёпнул меня по заднице, то спросонья я подняла такой
визг, что меня уволили и потом ещё долго судачили по всей деревне.
С тех пор найти работу где-то поблизости не представлялось
возможным. Зато я могла целыми днями читать книги, не выползая
наружу, под предлогом присматривать за лавкой, пока дядюшка решал
важные делишки.
— Ну в самом деле, Рене, чего моську такую скорчила? Я же тебя
не бурлачкой отправляю работать и не прачкой. Хорошее место.
Архивариусом в Академию Драконов Альтрегос. Будешь свои книжки
читать днями и ночами напролёт, сколько влезет. Работа не пыльная,
ну... не в буквальном смысле. Пыль-то там, конечно, будет. Зато
жалование получишь хорошее. Двадцать серебряных в месяц.
