* Лета *
— Ищеек-то, говорят, новых из Академии навезли. Ты там
поосторожнее в городе, — возникла за моей спиной матушка, пока я
пыталась закрыть перекосившуюся дверь и не прикасаться к ней больше
необходимого. Половину ночи какой-то отвергнутый и очень
разгневанный мужик колотил в неё, требуя Ию. Никакой Ии не нашлось,
так что он бессердечно пнул несчастную дверь и уснул в углу.
Хорошо, что в нижнем городе магии ни у кого не было, или почти ни у
кого, если не брать в расчёт военных, а то наш кривенький барак не
выдержал бы атаки.
— Ищейки новые, а трюки у них старые, — пробурчала я и
развернулась.
Порылась в карманах, выудила помятую конфету и протянула рыжей
веснушчатой девчонке, держащейся за матушкину юбку.
— Если всего бояться, то и конфет у нас не будет, — подмигнула
я. Девчонка довольно разулыбалась и закивала.
— Не зазнавалась бы ты, Лета. На мелочах ведь прокалываются, —
неодобрительно покачала головой матушка.
Я махнула на прощание рукой, сбежала по лестнице и выскочила на
улицу, кутаясь в длинный, но не слишком тёплый плащ. Матушка была
права, просто мне не хотелось этого признавать. Разговор повторялся
у нас чуть ли не каждую неделю и так же стабильно ни к чему не
приводил, работы в нижнем городе от него всё равно не прибавлялось,
даже на сезонные — и то листы с желающими составляли на года
вперёд. Да и не зазнавалась я. Нелегальный переход из нижнего
города в верхний карался жёстко, а тех, кто проделывал это каждый
день, ожидала только казнь. По крайней мере, она обещала быть
быстрой и лёгкой, по сравнению с жизнью внизу.
Снаружи подморозило, под ногами похрустывала корочка грязного
льда. Из таверны через дорогу неаппетитно пахло варящейся рыбой.
Нижний город наполняла тишина: все обязанные уже разошлись по
мастерским и лавкам, все свободные мирно дрыхли по своим углам.
Спать после такой ночки мне хотелось невероятно, веки не только
потяжелели, но и откровенно болели. До мозга сообщение матушки
доходило медленно, а когда, наконец, дошло, мне стало совсем
неуютно, неотступно преследовало ощущение чужого взгляда на
затылке.
Ну привет, паранойя.
Ищеек всегда хватало, а перед Тёмными ночами неизменно
становилось больше. Конечно, у нас же других преступлений нет,
кроме как ловить родителей, которые решили показать детишкам
праздник в верхнем городе. Я фыркнула, усмехнувшись своим мыслям, и
подняла руки к губам, чтобы дыханием согреть замерзающие кончики
пальцев.
Ощущение чужого присутствия усилилось, и я остановилась у
следующего крыльца, наклонила голову, задумчиво разглядывая узорную
вывеску печатника, и украдкой посмотрела через плечо. Человек в
пяти домах позади меня поспешно завернул за угол. Правая половина
лица и шеи у него была прикрыта или измазана чем-то чёрным,
рассмотреть я не успела. И почему на улицах никого нет, когда это
так нужно?
Я прождала ещё пару минут, решив, что опасность лучше встречать
грудью, но человек так и не появился, вместо него из-за угла
выплыла чёрная кошка, вальяжным шагом перешла дорогу и скрылась в
открытом окне таверны.
Поразмыслив, я решила отказаться от привычных и слишком прямых
маршрутов. До сих пор я не слышала, чтобы за кем-то следили из
самого нижнего города, как тут вообще выбирать — за кем? Пришлые,
как я, конечно, выделялись белоснежным цветом волос, но это не было
преступлением, пока мы оставались там, где нам и положено. Обычно
ищейки водились снаружи. Навести на меня тоже никто не мог, хотя бы
потому, что я не откровенничала о своих занятиях. О том, что я
нелегально работала в верхнем городе, знала разве что матушка, а
болтать об этом было не в её интересах, пока наш общий ужин зависел
от того, как удачно пройдёт мой день.
