Действующие лица
ХАРРИЕТ, 27 лет
БИБИ, ее сестра, 26 лет
ГУННАР, их отец, 47 лет
МАКС, муж Биби, 35 лет[1]
Место действия
Летний дом на озере в Швеции. Несколько деревянных стульев, стол, кровать, небольшая кухня. Из комнаты дверь в заднике сцены ведет на парадное крыльцо.
(Когда включается свет, на сцене Биби и Харриет. Биби сидит за столом, красит ногти на ногах. Ее сестра смотрит в невидимое окно. Биби – блондинка двадцати шести лет. У Харриет волосы чуть темнее, и она на год старше. Обе красотки. Тикают часы).
ХАРРИЕТ. Почему ты так мучаешь меня?
БИБИ. Я тебя не мучаю. Я крашу ногти. Как только я закончу, пузырек твой.
ХАРРИЕТ. Мучаешь. Мучаешь, а потом это отрицаешь. Меня это бесит. Почему ты это делаешь?
БИБИ. Мне нравятся яркие цвета. Они привлекают внимание к пальцам ног. У меня красивые пальцы, правда? Я люблю свои пальцы. Многим людям таких красивых пальцев не дано. Мне с ними повезло.
ХАРРИЕТ. Почему ты ненавидишь меня?
БИБИ. Нет у меня к тебе ненависти. Сегодня – нет. Не так, чтобы много.
ХАРРИЕТ. Есть.
БИБИ. Ты моя сестра.
ХАРРИЕТ. Еще одна причина.
БИБИ. Харриет, я думаю, тебе надо расслабиться, может, принять душ. Ты просто расстроилась из-за Бьерна.
ХАРРИЕТ. Я не расстроена из-за Бьерна. Я рада, что избавилась от него. Бьерн – имбецил.
БИБИ. Раньше ты так не думала.
ХАРРИЕТ. Я всегда так думала, что Бьерн – имбецил. Как только увидела его, сразу сказала себе, Харриет, этот человек – имбецил.
БИБИ. Тогда зачем ты выходила за него?
ХАРРИЕТ. Потому что была молодой и глупой.
БИБИ. Ты и сейчас молодая. И, если на то пошло, до сих пор глупая. Ты вышла за Бьерна, потому что он был студентом и учился искусству кино у папы.
ХАРРИЕТ. Это неправда.
БИБИ. Разумеется, правда. Ты могла выйди за любого. Врача, адвоката, акробата. Ты выбрала имбецильного кинорежиссера. У тебя ярко выраженный комплекс Электры.
ХАРРИЕТ. Не нужен мне психоанализ от младшей сестры, когда она красит ногти на ногах.
БИБИ. Но как я смогу набираться опыта, если не буду практиковаться на безумных родственниках?
ХАРРИЕТ. Ты никогда не станешь психоаналитиком, Биби. Ты слишком эгоистична.
БИБИ. Но эгоизм – абсолютное требование. Первым делом нас учат, что деньги нужно брать до того как. Этим предотвращается возникновение ложно зависимой ситуации и защищает тебя, если пациент полностью слетает с катушек и делает полу-сальто назад головой в беседку.
ХАРРИЕТ. Биби, почему бы тебе не заткнуться и не оставить меня в покое?
БИБИ. Я бы с радостью, да поговорить больше не с кем. Папа в деревне, покупает сыр, утки сегодня на другой стороне озера, так что остаешься только ты. Ты такая брюзга, Харриет. Будь осторожнее, а не то опять свихнешься.
ХАРРИЕТ. Свихнешься? Так теперь учат в институте? Теперь это обычный медицинский термин?
БИБИ. Зачастую вульгарные слова ближе к истине, чем специализированный жаргон. Мы, профессионалы, просто обязаны держать руку на пульсе и знать, как и что теперь называет простой народ. Думаешь, у меня красивые ноги?
ХАРРИЕТ. Разумеется, у тебя красивые ноги. Ты роскошная женщина. И знаешь, что роскошная. Зачем настаивать на том, чтобы люди постоянно тебе об этом говорили?
БИБИ. Просто хочу, чтобы меня продолжали в этом убеждать. Если начинать принимать что-то как должное, жизнь тут же сподобится на подлянку. Цена роскошности – вечная бдительность.
ХАРРИЕТ. Что это?
БИБИ. Моя ступня. Ты думаешь, у меня красивые ступни? Не пальцы. Насчет пальцев ног я более-менее уверена, но я хочу убедиться по части ступни, линии подъема…
ХАРРИЕТ. Я не про твои ступни. Я про этот звук.
БИБИ. Не слышала я никакого звука.
ХАРРИЕТ. Если ты закроешь рот, отвлечешься от своих ступней и хоть раз обратишь внимание на окружающий мир, тогда, возможно, начнешь замечать что-нибудь помимо своего тела.
