Дмитрий Точилин открыл глаза, поморщился и неохотно встал с кровати. Утро для него уже давно было безрадостным. Потому что новое утро приносило с собой новое одиночество. С момента переезда в Москву, а точнее, после того как его перевез в Москву брат, он не завел ни одного знакомства. А не завел, потому что и сам не хотел. Брат же постоянно находился в командировках. А когда приезжал, не интересовался жизнью Дмитрия, только отдавал ему деньги, помогал, если было что-то нужно. Дмитрий не считал брата родным человеком, потому что общение с ним всегда было формальным, никакой теплоты, никакого сочувствия, только взаимовыгодные отношения. Но так считал сам Дмитрий. Конечно, Дмитрий больше нуждался в брате, хотя бы потому что не работал, а жил на деньги брата, но он отказывался себе в этом признаваться. А не работал Дмитрий уже давно, да теперь он и не хотел работать.
Человек, если захочет, очень легко находит оправдания. Свое нежелание устраиваться на работу Дмитрий оправдывал тем, что он принимает лекарства, которые ему назначил врач-психиатр. И считал, что с этими лекарствами он не сможет работать. Однако больным Дмитрий Точилин тоже отказывался себя считать, поэтому о возможности получать социальные выплаты не думал. Зачем? Ведь у него есть брат, которые дает ему деньги. И таблетки Дмитрий принимал только потому, что на их приеме настаивал брат. «Вроде бы нормально переносятся, а вдруг отменю и мало ли что случится, брат рассердится и будет давать меньше денег».
Вспомнив о том, что у него заканчиваются таблетки, Дмитрий начал нервно расхаживать по комнате. Теперь-то ему нужно было идти в психоневрологический диспансер и знакомиться со своим участковым врачом. Мысли о встрече с незнакомым человеком, да к тому же с врачом, вызывала у него тревогу. Но и без таблеток он боялся остаться. Он в надежде достал из паспорта рецепт, но рецепт был просрочен. Рецепт был выписан еще в Санкт-Петербурге, и Дмитрий покупал таблетки по нему, откладывая визит в психоневрологический диспансер. Но вот, таблетки заканчиваются, срок действия рецепта тоже закончился, и отложить визит в диспансер уже не получится.
Во время завтрака он представлял беседу с врачом, давился и нервно пережевывал пищу. А когда налил себе чай, долго и нервно перемешивал сахарный песок. После завтрака Дмитрий выпил предпоследнюю таблетку, сел на диван и в течение двадцати минут смотрел в одну точку на стене, погрузившись в свои мысли. Решив для себя, что психоневрологический диспансер сегодня все-таки посетить необходимо, Дмитрий оделся и вышел из квартиры.
По улице бодрым шагом шел худощавый мужчина лет сорока, одетый в джинсы, рубашку и кожаную куртку. Утро было теплым и солнечным, и голубые глаза мужчины передавали его настроение. А настроение было отличным. Мужчина думал, что в выходные он наконец-то сделал то, что обещал своей беременной жене, – провел с ней и субботу, и воскресенье. Мужчина хоть и не был трудоголиком, но много своего времени уделял работе, вызывая этим раздражение у жены. А сегодня утром благодарная жена приготовила вкусный завтрак, обняла, поцеловала, пожелала хорошего дня. Утро началось хорошо, и настроение было хорошим. Мужчину звали Алексей Никитин, он работал участковым врачом-психиатром в психоневрологическом диспансере. Он подошел к диспансеру, зашел в него и прошел в регистратуру.
– Доброе утро, Алексей Николаевич. Как отдохнули? – поинтересовалась девушка, сотрудник регистратуры.
