Субботний вечер 21 июня 1941 года спустился в маленький город спокойным, несущим нежную прохладу облаком. Воздух был насыщен ароматом цветов, которыми были щедро украшены и проспекты, и улицы старинного русского города. К центральному входу парка культуры и отдыха шли отдыхающие. Шли семьями, дружными развесёлыми компаниями, отдельными влюблёнными парочками. Было ясно, что хорошо потрудившиеся за прошедшую неделю люди спокойно идут отдыхать. Так отрадно провести вечер под густыми кронами чудесных берёз, составлявших славу великолепного городского парка, посмотреть эстрадное представление, кинофильм, послушать музыку многочисленных оркестров и, конечно же, всенепременно потанцевать!
У входа в парк ярко расцвеченные плакаты с указателями извещали входящих о местах, где и какие их ждут развлечения, и группы расходились по разным тропинкам, выбрав себе наиболее привлекательные маршруты.
Немало людей шло и на широкую аллею, украшенную разноцветными фонариками, с указателем «Симфонические концерты». В потоке людей были слышны фразы, присущие заядлым любителям, слышались критические замечания по поводу тех или иных произведений, концертных программ, мелодических достоинств отдельных композиторов.
– На прошлой неделе, вы помните, как они исполнили Штрауса?!
– Ах! Какая лёгкость! Виртуозно!
Было очевидно, что это постоянные посетители концертов, знатоки, меломаны. Многие посматривали на свои часы, уточняя время, оставшееся до начала концерта.
Часть парка, отведённая под симфонические концерты, была отменно хороша. В густой, тенистой зелени была устроена просторная, удобная сцена, ярко освещённая множеством электроламп. Подсветка шла по всей ширине эстрады, дугообразно, в несколько рядов. А перед эстрадой стояло много рядов удобных скамеек со спинками, подлокотниками, сидеть на которых было приятно. Потолок заменял свод ветвей от деревьев, окружающих «симфонический уголок». В двух словах – уютно и празднично!
Обмениваясь приветствиями, замечаниями по поводу предстоящего концерта, слушатели неторопливо рассаживались по местам, изучая программки концерта, заботливо разложенные на спинках сидений.
Тем временем на эстраду начали выходить и музыканты и, как это извечно принято в симфонических оркестрах, усевшись на места, стали подстраивать свои инструменты. «Разыгрываться». Раздались назойливые звуки квинт настраиваемых скрипок, как звенящий ручеёк пробился лёгкий пассаж флейты-пикколо, короткую, почему-то сердитую фразу прогнусил фагот…
Но вот раздался звонок, и на эстраду вышел конферансье.
Зал притих.
В тишине раздались слова ведущего, объявившего программу. Раздались дружные аплодисменты, и к своему месту прошёл дирижёр.
Он был достаточно высокого роста, скорее полный, чем худощавый, с приветливыми мягкими чертами лица. Уважительно поклонившись слушателям, он повернулся к оркестру, поднял руки – и звуки Пятой симфонии Чайковского заполнили симфонический уголок.
Стоит ли в тысячный раз описывать словами Пятую симфонию? Да и кто её не знает?!
Нужно сказать только то, что в этот вечер она звучала особенно ярко и впечатляюще! То ли этому содействовал изумительный вечерний воздух, напоённый ароматом берёз и ночных цветов, то ли это было потому, что тени от листвы создавали небывалые кружевные узоры на траве, но успех симфонии был очень большим! Несколько раз вызывали дирижёра, столько же раз он поднимал и своих музыкантов, относя аплодисменты к заслугам оркестра и великолепию исполненной ими музыки.
С таким же успехом прошло и второе отделение концерта, в котором молодой виолончелист, приезжий гастролёр, блестяще сыграл «Вариации на тему рококо», и завершилось выступление превосходным исполнением «Итальянского каприччио».
