Сирота двугорская

Владимир КОРФ, банкир

Анна ПЛАТОНОВА, студентка

ВАРВАРА, домоправительница Корфа

НИКИТА, водитель Корфа

ГРИГОРИЙ, садовник Корфа

Ольга, продавец бутика "Будуар"

Наташа РЕПНИНА, секретарь Корфа

 Николай Павлович РОМАНОВ, заместитель Корфа, соучредитель банка

Карл Модестович, комендант студенческого общежития 

Полина Пенькова, однокурсница Анны

Таня Верёвкина, однокурсница Анны

Лучик, хвостатый индикатор человечьих взаимоотношений

..

Коллаж от Натальи Кульбенок, #Художник с палитрой и бабочкой,   

https://vk.com/club_magica

     Пляж. Солнце. Лето. Жара. Небольшое прохладное озерцо, окружённое живописным лесочком. Красота! Владимир захлопнул дверцу внедорожника, включил автосигнализацию. Неторопливо побрёл к воде от импровизированной стоянки у кромки леса, накатанной за много лет колёсами всевозможных транспортных средств ценителей пляжного отдыха. Он очень любил это озеро, пляж, окружающий лес. Здесь прошло детство. Был он тогда обычным мальчишкой, сыном сельской учительницы и экономиста местного заводика. А потом… Потом резко изменилась ситуация в стране и частное предпринимательство из статьи Уголовного кодекса трансформировалось в основную движущую силу общества. И отец Владимира стал банкиром. Банк он основал небольшой, но надёжный. В азартные игры ни с «братками», ни с власть придержащими не играл – принял правила игры «лихих девяностых» и платил вовремя и полновесной монетой тем и другим, не подвергая риску ни бизнес, ни жизнь близких. Словом, «КорфЪ-банкЪ» крепко стоял на ногах, оставаясь в стороне от грызни крупных игроков рынка финансовых услуг, делящих места в первой десятке профессионального рейтинга.

     Основательно закрепившись под банковским солнцем, Иван Иванович осуществил свою давнюю мечту. В общем-то, даже и не вполне свою. Ещё прадед его, указывая на развалины некогда величественного «дворянского гнезда» на окраине их заводского посёлка, говорил: «Видно, не дожить мне, Ванюша, до той поры, когда всё с головы обратно на ноги встанет. Бог даст, ты сможешь восстановить родовое гнездо Корфов». Тот факт, что предки его – из древнего баронского и графского рода, из которого вышли многие видные военные Императорской армии, учёные, политики и даже генерал-полицмейстер Санкт-Петербурга времён Елизаветы Петровны, стал Ивану Корфу известен довольно поздно, лишь после окончания школы, когда обладатель золотой медали нацелился в МГИМО. «Не примут, сынок, – пряча глаза, вздохнула мама, – выбери что-нибудь попроще». Выпытав причины, по которым ему заказана дорога не только в кузницу будущих дипломатов, но и в МГУ и питерское «детище Ломоносово», Иван, поразив семью пренебрежением к оным и внешним спокойствием, просто поступил в местный политех на экономический. И не прогадал.

     Получив возможность выкупить развалины фамильной усадьбы, к которым по документам прилагался приличный участок земли, Корфы провели грандиозную изыскательскую работу. В результате усадьбу удалось восстановить с максимальной точностью такой, какой она была на момент национализации. Более же ничем семья Корфов из округи старалась не выделяться: банкирская жена Вера Николаевна до последнего дня преподавала в местной школе, не особо раздражая коллег разнообразием нарядов и драгоценностей, а банкирские дети – старший Владимир и младшая Елизавета не были отправлены в новомодные лондонские закрытые пансионы, а продолжали ходить, а точнее ездить с мамой на автомобиле, который ей пришлось освоить из-за отдалённости особняка, в ту же сельскую школу, в которую были зачислены первоклашками. Вместо того, чтобы обогащать забугорное частное образование, Иван Корф предпочёл вложить в родное ничуть не больше средств, чем заплатил бы за двух своих отпрысков, подняв образовательно-технические возможности «альма матер» до таких высот, что позавидовали бы и многие столичные гимназии. Всё это обеспечило семье Корфов искреннее уважение местного населения.