Папка №1
Запись датирована 24 июня 1990 года
Из-за линии горизонта Берингова моря голубой листок небосклона медленно вытягивал раскаленный шар дальневосточного солнца. На фоне бликов рождающихся лучей, разрезая восьмиметровыми лопастями северную прохладу августовского воздуха, летел к Командорским островам противолодочный вертолет КА-25 Тихоокеанского ВМФ СССР. Он взял старт с военно-морской базы, располагавшейся в Петропавловске-Камчатском, когда город еще утопал во мраке ночи. Восход, ознаменовавший начало нового дня, застал его в середине пути, прижимаясь к поверхности воды, заваливаясь на правый бок, винтокрылая машина проворно двигалась в намеченном направлении, сокращая с каждой минутой расстояние с конечной точкой своего путешествия.
Капитан первого ранга Иван Алексеевич Захаров, удобно разместившись в обитом красным кожзаменителем кресле гидроакустика, крепко спал, кутаясь в смоляную шинель морского офицера. Справа от него, почти напротив, сидел Леонид Сергеевич Канарейкин – «хозяин» секретной базы КГБ на острове Медный. Грузная фигура, обтянутая полковничьей формой, чисто выбритое квадратное лицо с выделяющимся подбородком, открытый морщинистый лоб, густые брови и черные волосы с едва заметной сединой делали его весьма колоритной личностью.
До острова оставалось чуть более пятидесяти миль, когда Захаров проснулся и, зевая, посмотрел в маленькое прямоугольное окошечко. Сквозь толстое, слегка затуманенное стекло были видны перистые облака и сияющая гладь моря. Увиденное им зрелище не принесло ему желаемого удовлетворения, и он повернулся к полковнику, наткнувшись на его маленькие, слегка прищуренные глаза.
– С добрым утром, – расплываясь в улыбке, произнес Канарейкин.
Шум двух работающих роторов, удерживающих вертолет в воздухе и придающих ему ход, поглотил приветственные слова Канарейкина, но Захаров по мимике лица и движению губ догадался о смысле сказанного.
Процесс пробуждения протекал затруднительно: голова (а точнее, сознание) представляла собой некую разобранную мозаику, которая сама по себе с течением времени собиралась в единое целое. Видимо, для того чтобы ускорить движение мелких частиц, Захаров и приложил ладони ко лбу, потом медленно провел по глазам, минуя брови, по щекам, обнаружив при этом трехдневную щетину, и еще раз посмотрел взглянул на полковника.
За два с лишним часа полета Захаров уже успел позабыть, как его представили Канарейкину перед вылетом. В тот момент он не обратил на полковника никакого внимания – хотелось скорее упасть в кресло и заснуть. Когда мозаика сознания собралась и анализ происходящего вокруг дал понять, что с ним происходит, он начал разглядывать тучную фигуру полковника, и в памяти всплыло недавнее знакомство с ним, а вместе с этим вспомнилась и вся цепочка событий последних месяцев, благодаря которым он и оказался здесь.
Запись датирована 15 мая 1990 года
В нескольких метрах от песчаного дна, в холодной глубине, крадучись, шла советская атакующая атомная подводная лодка типа К-278 (бортовой номер 685). Ее титановый семидесятиметровый корпус двигался строго на восток, обходя стороной отряд противолодочных кораблей во главе с противолодочным крейсером «Киев», ведущий поиск в восьмидесяти милях северо-восточней от ее местоположения.
В эти дни в северной части Баренцева моря проходили учения Северного флота Советского Союза под кодовым названием «Майская льдина-90». Иван Алексеевич Захаров находился в центральном посту субмарины. Амбициозный и честолюбивый, с рискованной натурой, привыкший во что бы то ни стало выполнять приказ, он высоко ценился среди командиров-подводников Северного флота. За пятнадцать лет службы Захарову довелось побывать более чем в сорока походах различной сложности, за что он был удостоен многими знаками отличия и правительственными наградами.
