Удивительный город Москва, но и люди живущие в нём не менее удивительны. Порой поражаешься тому колориту и неоднозначности, какие можно найти в обитателях столичных жилищ, парков, улиц, скверов, площадей, и даже подворотен. Столько всего неординарного встречается в самых прозаичных, и привычных для москвичей местах. Где-нибудь на лавочке вдруг увидишь молодого индивида вычурно одетого с татуажем на лице, но при этом увлечённо, взахлёб читающего томик Чехова. И как только такое сочетается: татуировка с драконами и МХАТовская драматургия.
Впрочем, есть и другая реальность, противоположная предыдущему примеру. Допустим, пожилой степенный профессор с кафедры физики, и его озорные покатушки по Лужнецкой набережной на электросамокате, ну прямо водевиль какой-то. А я такое лично видел, уверяю вас, ибо сам неоднократно катался на роликах в подобных местах. При этом, знаете ли, картинка тоже водевильная, и даже смешная: катится по мостовой на колёсиках этакий старикашка-сказочник с бородкой и усиками, ну как тут не засмеяться. Хотя конечно пешие прогулки я также обожаю. Особенно в районе Новодевичьего монастыря и Большой Пироговской улицы.
И вот как раз там-то, на Пироговке, я как-то однажды и встретил одиноко бредущего дремучего старца, а вернее сказать очень пожилого человека, лет этак девяносто восьми, или девяносто девяти, в общем, человека под столетний юбилей, а может и больше, это мне так представилось. Ну а почему мне так представилось, сейчас я даже не скажу, хотя может потому, что это прямо у него на лице было написано: такого дряхлого, старческого лица, с глубокими чертами прожитых лет, я ещё никогда не видел, даже в самых страшных фильмах ужасов. Одним словом старик скорее походил на высохший, мумифицированный, музейный экспонат, чем на живого человека.
Но как раз это-то обстоятельство и заставило меня сконцентрировать своё внимание именно на нём. Я пристально посмотрел на старичка: на его неуверенную походку, на его лоснящийся, поношенный костюм вкупе с профессорской шапочкой на голове вместо классической шляпы, присущей такому возрасту, и в этот момент что-то внутри меня ёкнуло. Мне показалось, что старичок потерялся в этом огромном мегаполисе, оттого и идёт-то он так неказисто, как-то неловко, бочком, словно опасаясь неизвестности за углом. И, разумеется, я по своей привычной сердобольности позволил себе этак мягко к нему обратиться.
– Простите, сударь… – начал я, сочтя, что такая слегка старорежимная форма обращения будет самая подходящая. – Мне хотелось бы у вас спросить,… всё ли у вас в порядке?… Уж не заблудились ли вы?… Может, вам нужна помощь?… – участливо спросил я, памятуя о том, что многим старикам свойственна забывчивость. И неожиданно получил вразумительный ответ.
– О, ну что вы сударь!… – немедля парировал старичок. – Я в полном порядке и даже изрядно подвижен, а потому могу идти хоть целую вечность!… Так что помощь мне вовсе не надобна!… Впрочем, вот пытливый собеседник мне пригодился бы,… я, знаете ли, в одиночестве скучаю по общению,… все мои друзья-сотоварищи уж давно покинули сей мир,… да и жена уж лет десять как почила,… а дети с внуками разъехались по всему свету!… Хотели и меня увлечь за собой, но я им не поддался,… не терплю бессмысленных путешествий и праздных поездок!… Да и вообще я привык к этому месту,… к нашей Пироговке, к Хамовникам, ко всему, что тут есть, к медицинскому университету, к клинической больнице, и даже к анатомическому театру в Хальзунах, бывшей усадьбе Трубецких!… В юности я здесь учился, рос, мужал, набирался знаний и мудрости,… а моим первым наставником был знаменитый в своё время академик, последователь великих Пирогова и Сеченова, он их знал лично,… вот так-то!… Однако всё это в прошлом,… а вот поговорить об этом прошлом, иной раз страсть как хочется,… но, увы, не с кем!… Ну, так что, молодой человек, вы станете моим собеседником?… Ну, хотя бы на час… – изумив меня своей разговорчивостью и ясностью ума, мягко улыбаясь, спросил старичок. И естественно я согласился.
