Непростые «если» одной сказки*
Сентиментальный роман часто путают с мелодрамой, ожидая жалостливой истории, где идеальные влюблённые красиво изображают чувства, а злодеи отвратительны от природы и не способны ни на что человеческое. А ведь классики жанра считали способность глубоко переживать и, главное, – сопереживать – самыми главными чертами, определяющими Человека. Что будет, если наделить всех героев способностью жить только своими чувствами, отдаваться им целиком: уж любить – так любить, ненавидеть – так всей душой?
Что, если героиня, рассудительная максималистка, которая старалась всегда всё делать правильно, становится вдруг – «пропащей»? Собирается замуж за «приличного человека», а оказывается в постели с бандитским наследником, ещё и возмутительно младше себя?
«Всё счастье, и всё горе, которые мне выделили в жизни…» – благодарно произносит сгорающая Снегурочка.
Что, если брак, заключённый на небесах, приносит одни только беды и проклятия близких, каждый из которых считает своим правом и долгом требовать – «отступись!» Стоит ли бороться с судьбой, и как не перепутать судьбу с чужой волей? Найдётся ли тот, кто скажет: «Ну, пошли жить дальше…», – когда твоя жизнь кажется тебе пепелищем?
В романе Галины Маркус «Сказка со счастливым началом» много непростых «если».
Это глубокий и честный разговор о настоящих мотивах наших поступков. Об ответственности за выбор, который мы делаем каждую минуту. Тем более, если это выбор «между порядком и хаосом, рассудком и сумасшествием, спокойствием и страхом, счастьем и пучиной бед».
И ещё эта удивительная книга – о самом главном родстве, которого одинаково жаждут богатые и бедные, счастливые и несчастные, все-все-все – о родстве душ. И о сказке, вера в которую это родство являет.
Какой же конец должен быть у «Сказки со счастливым началом»? Не спешите ответить…
Руководитель издательских программ продюсерской компании «Артбухта», редактор одноименного литературного интернет-журнала, прозаик
Екатерина Злобина.
…Читая книгу на пеньке
Зимующим звериным чадам,
Я оглянулась – по щеке
Ты проскользнул горячим взглядом.
И, в неизбежное маня
От лешачихиной опеки,
Коснулся тайного огня
Моей лесной библиотеки.
Я с полки зимний день брала.
Вставали белые просторы;
Играющие зеркала;
И звери обживали норы.
Твой взгляд – последний мой костёр,
И перепрыгнуть мне придётся,
Чтоб стать как сто моих сестёр,
И без опаски встретить солнце.
Я вдруг увидела: живу!
Не узнавала, замирая,
В дупле сидевшую сову —
Остаток детства – или рая?
Я выросла не по годам;
И, плача, спать пошли лисицы
Обратно по моим следам —
В те, позабытые страницы…
Поклонник женской красоты,
Не тяготись своей виною.
Подумай, суженый, что ты
Искуплен лучшею ценою.
Всё отдала я за листок
В той книге, где прикосновенье
Произошло за гранью строк —
И явью стало сновиденье.
… Весной предстану во плоти
Ручьём, звенящим и… бесследным:
Я на воздушные пути
Ступлю почти что незаметно;
Ты за окном увидишь свет:
То я прошла стопою смелой,
И леший мрак сошёл на нет…
…Ни шага вслед за мной не делай.
(Ольга Королева, «Фантазия на тему Снегурочки»).
Нижеприведённый текст является литературным произведением. Все совпадения фамилий, имён, отчеств, ников и названий, так же, как и описываемых персонажей и событий, с реальными являются случайными.
– Что ты тут делаешь? – растерянно спросила Анька.
Присутствие старшей сестры на вечеринке в её планы, разумеется, не входило. Кроме досады и недовольства в Анькином голосе звучало смущение. Несколько месяцев назад она заявила, что имеет право делать всё, что ей вздумается. Но одно дело – сказать, другое – решиться. К свободе Анька ещё не привыкла, и в глазах её читалась опаска, как в детстве, когда она разбивала дорогую вазу или убегала гулять без спроса.
