Сказки для больших малышей

Эти сказки для тех, кто любит услышать на ночь сказку. Или сам иногда рассказывает сказки малышам и малышкам, обитающим рядом. Чаще всего, по их настоянию. Автор понимает усталость, которую вы, дорогие малыши, испытываете перед сном после тяжелого дня с его тревогами и заботами. Вас давно достали газеты, журналы, книжки, телевизор и прочая реклама отовсюду – весь этот белый шум. Автор по вечерам чувствует себя так же. Поэтому в сказках очень мало букв, только самые необходимые. И поэтому сказки легко учить наизусть, чтобы рассказывать если что. Например, как свои. Автор не обидится – это часть его замысла. Приятных снов!

Сороки живут по берегам рек. У них короткие крылья и длинный хвост, им так удобно. Им настолько удобно, что они могут и не по берегам рек, а даже в городе жить, вот как удобно! Везде, где они живут, сороки собирают блестящие штуки и тащат к себе в гнездо. Всякие блесны собирают, мормышки, монетки, серебряные ложечки, часы с репетиром, конфетные обертки, стеклышки и прочее. Собирают и тащат, и складывают. Потом, когда сложили, они начинают гордиться своими коллекциями – нельзя же не ценить того, чем и так все время занимаешься! Они даже зовут других сорок, и сами ходят в гости – любоваться, ну и там своровать, что плохо лежит. Это глупые сороки. А умные толстые сороки живут себе по берегам рек, растят детей и не занимаются всякой фигней. Потому что по берегам рек блестит рыба!

Когда муха бьется в стекло – это не потому, что муха глупая. Муха не глупая. У мухи фасеточное зрение, как бы много-много глаз: она прекрасно видит разные вещи, которые отражают свет, только стекла не видит – стекло же свет не отражает. Поэтому мухи в стекло не верят. Ну, разве можно поверить в то, что невозможно увидеть? Видишь, мухи совсем не глупые! Если стекла не существует, рассуждают они, значит, эта преграда мнимая. Нужно только сконцентрироваться, разогнаться получше, и все можно преодолеть. И вот такая муха концентрируется, ну разгоняется там и долбится об стекло. Сильно так! От удара концентрация с мухи как-то сразу спадает, иногда мухе даже надо немного полежать на подоконнике, чтобы снова сконцентрироваться. Или, наоборот, начинает она долбиться уже без концентрации, на «слабо», пока совсем не устанет. Но даже когда муха устала и присела на стекло передохнуть, она помнит: главное верить в себя и свои силы. А всякая экзистенциальная эта муть, которую и разглядеть-то толком невозможно – это все от лукавого. В себя надо верить.

Про кукушек и их безбашенные родительские повадки ты уже давно знаешь, а вот я тебе про остальных птичек расскажу. Кукушкам пофиг, а остальные птички гнездуются. Кукушки встретились и разлетелись, а остальные птички попарно по лесу шарят – кто палочку принесет, кто червячка в клювике, все в родное гнездо. А там уже такой весь кукушонок проклюнулся раньше всех. А и рады родители, вон он какой молодец – здоровый, ладный, первенец. И давай его кормить. А он жрет чего попало, только подноси и добавки просит. Даже мохнатых гусениц, от которых все нормальные птички, и сами родители в том числе, клюв воротят, этот хавает за милую душу. И не пищит. Ну, пищит, конечно, но не на тему несварения, а в том смысле, что еще давай! Любо-дорого смотреть. Другие птенцы как-то бледненько рядом выглядят, мохнатых гусениц не хотят, и вообще плохо кушают. Родители их укоряют: смотрите, дескать, на нашего молодца, вот он какой вдвое уже вымахал, вас по краям гнезда оттеснил. А они бестолковые совсем – нет-нет да и вывалится один из гнезда, а там и другой за ним. И ведь неоперившиеся еще, желторотые, куда только лезут? Кушали бы лучше, да родителей слушали. Тут уж птички совсем своим кукушонком гордятся – на кукушонкином фоне не то что свои, а из соседних гнезд птенцы бледнеют. Наш-то и на крыло первым встанет и первым из гнезда улетит! Глядят усталые родители с тоскою вдаль, аж сердца у них заминаются от сладостной неги. Такого пернатого вырастили, не кукушонок – орел!