Солнце вовсю играло на занавесках.
Первое сентября должно быть солнечным и безветренным, поэтому я
решила надеть юбку чуть покороче привычных мне.
В конце концов, когда как не в
семнадцать лет?
Хватит, столько лет я пряталась за
мешковатыми фасонами, блузками без плеч, платьями без талии. А у
меня всё это есть!
Пусть увидят все, кому было в прикол
шутить над моей фигурой («антифигурой»)!
— Арина, ты долго собираешься! —
строго напоминает мне мама, пока я копошусь в косметичке.
Сегодня я должна выглядеть так, как
никогда за все одиннадцать лет. Какое счастье, что родители
разрешили сделать летом операцию на глаза, чтобы выправить зрение и
наконец снять очки.
Теперь я могу краситься от души:
подвести глаза, подкрасить ресницы, не боясь, что они будут
задевать стекла очков. Я так долго ждала этого момента.
И вот он настал.
Встала сегодня специально в пять
утра, чтобы всё успеть неспеша, но всё равно умудрилась спуститься
к завтраку впритык.
— Вау, мелкая, ты сегодня огонь! —
вытаращив свои сонные глаза, восхищенно проговорил Сашка, мой
старший брат.
Студент, спортсмен и просто
красавчик. Мы с ним удивительно похожи, хотя всего лишь
погодки.
— Папа уже уехал, ты сможешь
подкинуть меня до школы? — прожевав бутерброд, спросила я.
Не хотелось загружать маму, она
сегодня вернулась со смены, но уже успела приготовить нам завтрак и
обоих разбудить.
— Арина, я тебя отвезу. — выглянув
из коридора, сказала немного недовольно мама.
Знаю-знаю, у нас традиция начинать
новый учебный год совместной поездкой до школы с напеванием любимых
песен. Но ведь мама устала…
— Мам, да Саша отвезёт. Ты
отдохни!
— Ничего не хочу даже слышать! —
вновь отозвалась она.
— Аринк, ты это, сегодня там
поаккуратнее! — нагнувшись через стол, прошептал брат.
— Ты чего? — удивилась я его
заботе.
Бои подушками, щепания, щекотания,
конечно, давно в прошлом, но мы не так дружны, как может показаться
свежему взгляду.
— Да… в группах разное пишут… —
замялся он.
— Что пишут?
— Просто будь аккуратнее, смотри в
оба. Тем более теперь ты видишь на все сто! И выглядишь, кстати,
тоже.
— не стал вдаваться в подробности
мой родной братец.
И спрашивается, кто мне должен
рассказывать о готовящемся Армагеддоне, если нет он?!
— Если ты думаешь, что так помог, то
ошибаешься! — сама не заметила, как нервно начала качать ногой,
пока не ударила её о ножку стола.
Больно, зараза. Как же больно… Но
будет ещё больнее, если мне опять что-то приготовили любимые
одноклассники.
Как же я их всех ненавижу. Всю душу
вынули за шесть лет средней школы. С пятого класса издеваются,
словно я самый ужасный человек на планете.
А всё он. Паршивый мерзавец, собака
сутулая! Морозов Глеб.
Его я ненавижу больше всех.
Благодаря ему ко мне прицепилась с пятого класса кличка Сорняк.
Обидное до слёз, которые я, к сожалению, не могу выплакать. А их
столько скопилось за эти шесть лет…
Сначала я пыталась не обращать
внимание, как учила мама. Но потом, в классе седьмом, в самый
разгар пубертата, я поняла, что действительно превращаюсь в сорняк.
Я лишняя в классе, я всем мешаю. Им было бы лучше без меня…
Это чувство бесполезности и
ненужности не переставал внушать мне он. Глеб.
Сколько раз я не знала правильно
расписания, на сколько кнопок я нечаянно садилась, сколько тетрадок
было у меня залито лимонадом, сколько бойкотом мне устраивали,
сколько раз подкидывали тухлые овощи на парту или в портфель… Не
счесть!
— О чём задумалась? —
поинтересовался брат, пока я бездумно пялилась на плиту.
— О том, сколько гадости уже сделано
за шесть лет, и сегодня всё начнётся по-новому… — устало выдохнула
я.
Пропало настроение, захотелось пойти
в душ и смыть все воспоминания, а не идти в школу и копить новые
отвратительные ощущения.
