Отчаянный визг тормозов за спиной через секунду сменился глухим ударом. Это неуправляемый грузовик сбил Вадима на пешеходном переходе на перекрёстке в центре города. Три румяных яблока во лбу кабины, мощные колёса, размытый силуэт человека за рулём – последнее, что видел парень, обернувшись, перед тем как время, отмеренное на его вечность, внезапно прекратило ход.
Вадим не испугался и не почувствовал боли. Он не умер, нет, а снова проснулся далеко за полночь от собственного крика. Притянув ноги к груди и уткнувшись лбом в колени, он ещё долго сидел на кровати, успокаиваясь после очередного кошмара, и прислушивался, не спешит ли на помощь мама, перепуганная шумом в его комнате. Когда же полчаса спустя внезапный испуг и нервная дрожь отступились от него, а мама так и не появилась, он с облегчением выдохнул и упал обратно в постель. Но сон больше вернулся, а вот яблоки не ушли.
Яблоки, эти проклятые яблоки преследовали Вадима в видениях вот уже почти два года. И время не лечило его, нет. Время каждое утро менялось, обновлялось и перерождалось в новую дату. А он вот в кого после таких снов? В кого…
Первый ноябрьский день хмурился с самого утра, ещё было холодно и сыро. И, конечно, в такую погоду лучшим решением было бы остаться дома, но Вадим уже вышел на улицу. А если начало пути им было положено, то отступать глупо и малодушно, и не в его правилах. Стильные часы на запястье парня показывали десять минут четвёртого. Время уходило. Время…
– Впусти! – нетерпеливо бросил он волнам реки, когда те накатили и скрыли его ладонь.
Отражения на мутной поверхности воды безмолвствовали, но Вадим не отступал. Поднявшись и отряхнувшись от дождевых капель, он направился прямо под пешеходный мост, до которого оставалось метров сто, не больше.
– Всё равно заговорят, Вадим Андреевич, – уверял он самого себя, перескакивая очередную встречную лужу. – И не с такими приходили к задушевным беседам. Сейчас глубже возьмём.
Пронизывающий ветер то и дело налетал на Вадима и его друзей Артёма с Алисой на безлюдной городской набережной, заставлял ёжиться, до упора застёгивать молнии на куртках и накидывать всё время слетающие капюшоны. Это именно они вытащили его из уюта и приятного уединения в собственной комнате в такую вот непогоду. Вернее, уговорили помочь с розысками внезапно пропавшего прямо из школы круглосуточного пребывания одноклассника. И хотя Вадим часто помогал полиции в поисках пропавших людей при помощи подсказок из отражений и даже преуспел в своём деле – всегда находил «потеряшек» живыми – сегодня его с самого утра не отпускала необъяснимая тревога.
Оказавшись прямиком под пешеходным мостом, Вадим потёр озябшие ладони, снова присел на корточки и, брезгливо морщась, дотронулся до воды: тревожная и отталкивающая. Пальцы его исчезали в набегающей ряби, потом появлялись на пару секунд и тут же снова скрывались. Ему хотелось скорее отдёрнуть руку, стряхнуть назойливое прикосновение водоёма, подняться и идти прочь, не оглядываясь. А ещё лучше просто нежиться под мягким пледом в кресле с чашкой горячего чая, а не вот это всё. Вот только река не отпустила его. Она заговорила и, мгновенно приковав внимание Вадима к себе, отражала совсем не его, нет. Замер её собеседник, не шевелился, не дышал. Ведь отражения показывали ответы, а ему оставалось только рассмотреть и разобраться в увиденном.
– Впусти! – настоял он ещё раз.
Внезапно по неспокойной водной глади пошли круги, и проявилось граффити: двое уродливых парней с перекошенными лицами. Их бледные губы кривились в ехидных ухмылках, чёрные глаза-точки съехали к носу, тощие руки покоробились в локтях, а суставы пальцев вздыбились шишками. На порванных майках скособоченных людей была надпись, одна и та же у обоих: «Верни. Мне. Моё».
