Мамочка? Я проскользнула за закрытую дверь своей спальни.
Когда я выглянула из-за угла, моя мама начала повышать голос, указывая пальцем на стоящего перед ней мужчину:
– Нет, это не было частью плана!
Мужчина улыбнулся так, что я крепче прижала к груди свою плюшевую игрушку Паппи.
– Вы не можете указывать. Она Венари. Вам придется сбежать, и в самое ближайшее время, если вы не хотите быть пойманной.
Мама сжала в кулаке медальон на груди.
– Она… – шептала мама, слезы катились по ее щекам. – Она всего лишь ребенок, Лукан. Она… она…
– Серебряный лебедь, Элизабет. Вы должны бежать. Сейчас же, пока Гектор все не узнал.
Мама с трудом вдохнула, в то время как я отступила назад и тихо вернулась в свою кровать. Скользнув под теплое одеяло, я свернулась в клубок и прижалась к Паппи. Это был подарок на мой день рождения от близкого друга семьи, и с тех пор я спала только с ней. На ней были надеты балетки и пышное платье, а лапки поднимались, стоило потянуть за ниточки, пришитые к ним. Услышав звук открывающейся двери, я зажмурила глаза, царапая указательным пальцем глаз-пуговицу Паппи. Плюш давно износился, а веревочки, с помощью которых она поднимала лапки, порвались. Мне исполнилось семь, и я была слишком взрослой, чтобы спать с Паппи. Но я точно знала, почему этот человек здесь.
Он приходит каждую пятницу.
Я знаю, что он сделает дальше.
По комнате Мэдисон разливается едва уловимый запах крови. Рыдания сотрясают ее тело. Прижав колени к груди, она зажмуривает глаза, тщетно пытаясь отогнать воспоминания, преследовавшие ее каждую ночь. Так, словно она оказалась одна на темной, сырой, пустынной дороге, не имея возможности освободиться от того, что ее тяготило.
– Это часть тебя, Лебедь.
Голос, нарушивший тишину, заставил ее тело покрыться мурашками. Внезапно все вокруг изменилось, так, словно она смотрела на саму себя со стороны.
– Нет!
Мэдисон металась в его руках, пытаясь освободить запястья от крепкой хватки.
– Ш-ш-ш, Лебедь, ты себе не принадлежишь.
– Что? – Мэдисон ахнула, слезы потекли по ее щекам. – Что это значит?
Рука, сжимавшая запястья, переместилась к ее волосам и слегка потянула их вниз.
– Пожалуйста, не надо. Не сегодня, – умоляла Мэдисон, ее горло сдавливало от боли и унижения.
– Тебе лучше привыкнуть к этому, Лебедь. Это только начало.
– Но я маленькая.
– Это лучше, чем быть мертвой.
Затем он сорвал с нее штаны и швырнул их в угол комнаты. Она закрыла глаза и мечтала о другом дне, о том прекрасном дне, когда секреты их семьи не будут приходить в ее спальню вечером каждой пятницы. «Черная пятница» – так называла это Мэдисон. Она боялась его, презирала его и однажды надеялась пустить ему пулю между глаз. В первый раз он лишил ее девственности. И Мэдисон знала, что кровь, стекающая по ее невинным бедрам, не прольется без возмездия.
