Лика
Сердце сжимается от ожидания и
возбуждения.
Самолет медленно идет на посадку.
Сияющие огни вечерней Москвы уже совсем близко. Прикрываю глаза от
страха. И все равно вижу паутину из искрящихся огней.
Детский восторг от этой яркой
россыпи заставляет верить в лучшее, а еще — в чудеса жизни.
Открываю глаза. Мы уже совсем низко.
Под нами шоссе. Москвичи медленно ползут светящейся змейкой туда и
обратно. Это МКАД?
Хорошо, что на вечер взяла билет,
днем такого не увидеть…
Стук шасси о полосу и стремительные
движения по ней. Меня с силой кидает сначала вперед, потом назад.
Хоть бы… Фух! Остановились! Вот и все! «Мама, я здесь!» — тихо
шепчу я, благодарю еще раз Бога за жизнь. Все же самолеты это и
правда страшно.
— Дорогие дамы и господа, мы
приземлились… — Командир вежливо прощается с нами, напоминая о
безопасности выхода из самолета.
Спасибо за прекрасный полет и совет!
Кажется, я влюбилась в этот красивый и правильный мужской
голос.
Пока пассажиры суетливо хватают
ручную кладь с полок, я сканирую терминал аэропорта.
Как мне узнать Евгения? А он меня
узнает?
Мы обменялись фотками по почте,
но…
И приедет ли он вообще за мной?!
Сомнения давят грудь до приступа
легкой астмы. Ладони влажные.
Дрожь, трепет и опять сомнения.
Зачем я на это решилась?
Подхватив чемодан с багажной ленты и
набрав как можно больше воздуха в легкие, смело иду вперед. Меня
там ждут! Я хочу в это верить.
Тараканы в голове паникуют. Их так
далеко еще никогда не вывозили. Тем более с билетом в один
конец.
И зачем я отказалась от билетов
Евгения и купила сама — подешевле, да еще и на вечер. А сейчас уже
почти ночь — 23:00 пульсирует неоновым светом в углу расписания
приземлившихся самолетов.
А вдруг он не приедет. Передумает…
или еще какая-то хрень случится. И что тогда?
В Москве у меня никого и телефон —
как назло и очень вовремя, — разрядился. В самолете две розетки
занял сосед со всеми гаджетами. Даже не спросил: нужно ли мне.
Очень невежливый тип.
Я обреченно пялюсь на экран
«Самсунга». Сдох. Мертво. Окончательно.
И что делать теперь? Кручу головой
по сторонам, замедляя шаг. Люди суетятся, обгоняя меня, толкают
вперед тележки с чемоданами.
Мой же чемодан начинает странно и
неприятно скрипеть, стараюсь не придавать этому большого значения.
Потом разберусь. Сейчас нужно зарядить телефон.
Или не заряжать уже. Или
зарядить…
Черт! Это большой вопрос. Но
заряжать времени нет. Мой рейс и так пришел с сорокаминутным
опозданием. Вдруг Евгений там уже ждёт и тоже волнуется.
Ладно. С телефоном разберусь
потом.
Зеленая надпись «ВЫХОД»
подсвечивается белым и указывает, что мне пора. И обратного пути
нет.
Он должен меня узнать, хоть мы в
последний раз виделись, когда мне было года три, а ему тринадцать.
Брат же все-таки. Родная кровь! Наши родители разошлись и поделили
нас, как мебель. Отцу достался сын, маме – я. С тех пор предки даже
письмами не обменивались. Отец никогда нас не навещал и не помогал.
И я вообще думала, что он типичный инфантил, который бросил нас с
мамой из-за трусости. А брата – вообще не помню. Словно его никогда
и не было в моей жизни. Мама тоже о нем ничего не говорила.
И вот… спустя семнадцать лет
получить простое письмо от родного брата о том, что отец умер, —
было настоящим шоком. Моя жизнь перевернулась. У меня есть брат.
Родной!
«Машину отца занесло, и она
впечаталась в бетон на автостраде, — вспомнился печальный голос
Евгения по телефону. – Мне без него очень тяжело…»
Мамы тоже больше нет. Больше
года.
Я тогда поблагодарила Женю, что
разыскал меня. Хотя возник вопрос– а как? И почему сейчас? А не
раньше. И… Ну и ладно…
Через неделю он прислал письмо.
Я читала, затаив дыхание, со слезами
на глазах.
