Он злился. На себя. Ведь он планировал все иначе. Представлял, как спокойно придет, уверенно проведет обряд. Расписывал это все в своем воображении посекундно. И тогда испытывал чувство удовлетворения, верил в себя и свои силы. Был таким, каким и хотел себя видеть.
Но сейчас он нервничает. Чувствует себя каким-то убогим. Спустился по лестнице, крадется, стараясь, чтобы его не услышали. Оглядывается так, будто боится, что кто-то его заметит. Будто мелкий вор. Это унижает. И злит.
Он здесь именно потому, что имеет на это право. Он этого хочет! Он годами смотрел на этот дом, на всю эту жизнь со стороны. Теперь хочет забрать это себе. Имеет право! Но… Почему-то руки все равно трясутся и потеют. Свет фонарика на смартфоне подрагивает. Трус и неудачник! Надо собраться!
Он себя почти убедил. Выпрямил спину, расправил плечи, осмотрелся уверенно. И тут же чуть не вскрикнул. Чертовы зеркала! Его собственное отражение казалось в темноте дома невнятным, каким-то призрачным, и пугало. До чертиков! Ладно. Когда все кончится, первое, что он сделает, выкинет зеркала прочь. Вообще переделает всю гостиную. Или, если захочет, купит другой дом!
Положив фонарик на пол, он достал из кармана куртки заготовленные свечи. Восковые, настоящие. Шагнул на середину комнаты, долго решал, где вернее их установить. А ведь раньше-то точно это место высчитал! Когда спускался в гостиную днем. Почему в темноте все иначе? Да и снова эти проклятые отражения, дергающиеся в зеркалах, по-прежнему пугающие.
Все же нужную точку найти удалось. Хоть зажигалка работает надежно. Свечи зажглись. Запах теплого воска почему-то немного успокаивал. Он достал колоду карт. Новенькие совсем, не использованные, как и должно быть. Стал сдирать с нее целлофан. И тут же скривился. Шорох обертки показался ему слишком громким. А если еще и упало что? Пришлось снова включать фонарик и осматривать пол вокруг.
Почему он такой жалкий? Почему у него все через задницу? Ничего сделать нормально не может! Как он ненавидел это. И себя, и все обстоятельства. Все, что заставляло его чувствовать себя таким ничтожным! Но как только он закончит, это пройдет. Он избавится навсегда от этого чувства неловкости, станет таким, каким должен быть. Будет чувствовать себя свободным.
На полу ничего не оказалось. Он убрал сорванную обертку в карман, достал помаду. Снял колпачок, выкрутил из тюбика столбик. Алая. Как надо. Прошел к одному из зеркал. Убедился, что в отражении видны свечи.
И снова испугался. Но на этот раз не своей неумелости. Того, что увидел. Тот самый зеркальный коридор. Бесконечное двойное отображение. Реально жутко. Чуждо. Запредельно. Невольно кажется, что там, в середине, между повторяющимися зеркалами, в какой-то далекой точке этой неизвестной реальности уже кто-то есть. Фигура. Пока еще не опознанная, но движущаяся. Можно ли про нее сказать – живая?
Он тихо выругался. Совсем идиот. Нашел время распускаться. Надо заканчивать быстрее. Подступив на шаг ближе, стараясь смотреть вот буквально только на само стекло, он провел первую линию. Руки по-прежнему немного тряслись. Но вроде ровно. Да в конце концов! Он же не произведение искусства создает!
Следующие линии рисовал быстрее и увереннее. Дверь и лестница. Теперь шаг назад. Снова проверил. Колода видна, как и свечи. Надо достать карту. Он судорожно вскрыл пачку, практически разорвав клапан. Чуть не рассыпал всю колоду. Чувство жалости к себе выросло до размеров Мирового океана. Непослушные пальцы перебирали карты. Чуть не пропустил нужную.
Но вот она. Масть пик. Брюнетка с таинственной улыбкой. Вообще, выглядит немного вульгарно. Как-то… плоско. Да какая разница! Мозги вообще не тем заняты!
