Ставни старого деревянного дома раскачиваясь на осеннем ветру, тоскливо скрипели и хлопали, будто раненая птица крылом.
В холодной комнате со старыми обоями, тесно прижавшись друг к другу, сидели два человека – два брата. Старшему было тринадцать лет, а младшему – шесть. Они только что вернулись с кладбища.
На погосте младший брат Сашка испуганно смотрел, как чужие люди деловито опускают в могилу гроб с телом отца. А совсем недавно эти же люди опускали в могилу гроб с его мамой.
Сашка, плотно прижавшись к старшему брату Алешке, все ещё вздрагивал. В пустой комнате кроме сумерек и двух мальчиков никого не было.
В коридоре заскрипели деревянные половицы. Дверь в комнату отворилась, и, опираясь на костыль, вошла соседка, баба Домна. Старуха подошла к детям, по-матерински прижала голову старшего мальчика к груди и запричитала:
– Тиф проклятый! Деток одних оставил! Сиротские вы мои души! Господи, боже мой, помоги! – вытирая фартуком подслеповатые глаза, всхлипнула: – Сейчас пойдём ко мне, я вас покормлю… А завтра Сашку отведу в детдом… А ты, Ляксей, большой уже, тебя не возьмут. Ты иди на завод, в ученики.
Сама баба Домна из-за инвалидности своих детей не имела, но Лёшку и Сашку Вороновых любила, как своих. Когда их родители от тифа один за другим ушли в мир иной, она с болью в сердце поняла, что поставить на ноги соседских мальчишек ей не под силу. А как их бросишь? И баба Домна по доброте душевной, как могла, определила дальнейшую судьбу двух братьев.
Время шло быстро.
Трудолюбивый и старательный Алексей за годы работы на заводе приобрел профессию, достиг хороших результатов и уважения.
Пришло время, и он привёл в свою крохотную комнату на Благуше жену Ольгу. А после рождения сына Вовки ему от завода в новом доме выделили большую комнату в общей квартире. Алексея Воронова как передовика производства наградили орденом Красной звезды и даже рекомендовали вступить в партийные ряды.
Но он, конечно, не забывал Сашку. Старший брат отправил младшего после детдома поступать в техникум авиационного приборостроения. Александр охотно послушался. Он любил учиться: в детдоме был отличником и в техникуме тоже. По окончании учёбы его распределили на производство.
Алексей любя опекал его и даже закрывал глаза на то, что Сашка иногда ходил в церковь. «Вреда церковь не приносит, – рассуждал Алексей, – пусть».
Александр Воронов был рослый красавец: решительный, уверенный в себе, умница, любил поэзию и хорошо читал стихи. Вокруг него всегда хороводилось много друзей. А девчата старались привлечь к себе внимание, сохли по нему и даже ссорились. Он безобидно посмеивался над этим. Его независимый характер не давал девчатам спокойно жить.
На производстве он познакомился с тоненькой, голубоглазой Надей. Она после окончания ФЗУ работала вместе с Сашей, а жила в общежитии. Он в ней души не чаял, она отвечала ему тем же. Они часто и с удовольствием проводили свободное время вместе – юные, чистые романтики.
Как-то раз в летний воскресный день, когда Москва спокойна и нетороплива, они сговорились пойти в парк.
Тенистые аллеи встретили их нежной прохладой, весёлым посвистом птиц и ароматным настоем июньского цветения.
На лодочной станции они взяли лодку. Надя, гибкая, легкая, будто сотканная из солнечного света, легко спрыгнула на борт.
Несколькими сильными пружинистыми движениями Саша вывел лодку на середину пруда. Надя подставила лицо солнцу, зажмурилась и рассмеялась. А потом тихо запела под музыку, доносящуюся с пирса: «Утро красит нежным светом…» Под ветерком вздрагивали белокурые завитки на ее лбу.
