Вокзальный перрон заливал дождь. Его холодные отрезвляющие струи остервенело, как пули, длинными очередями били по щербатому асфальту, по пассажирам и провожающим, словно стремясь прошить насквозь всё, что попадалось: перрон, крышу поезда, одежду и протянутые в руках билетные квитанции.
Проводники поторапливали отъезжающих и просили заранее готовить билеты, как будто от этого зависело время отхода поезда. Но нервничающих проводников можно было понять: фирменные чёрные шинели набухли и налились тяжестью. Фуражки плохо справлялись с ролью зонтиков. Вода стекала по ушам и шее, норовя забраться в самые укромные и тёплые уголки человеческого тела. Неприятная колючая сырость лезла за воротник, проникала под мышки, растворяя последние остатки тепла. Страшно хотелось нырнуть внутрь вагона и забиться в уютное служебное купе. Ароматный дымок уже затопленных титанов дразнил носы проводников мечтой о стакане горячего чая. Мартовский ливень продолжал полоскать всё, до чего могли дотянуться его холодные мокрые руки-струи, заливая своими слезами оконные стёкла. Казалось, что все собрались в этот день, чтобы кого-то проводить и наплакаться вослед.
Вагон, дёрнувшись, тронулся с места, и перед Эдуардом медленно, с постепенным ускорением, поплыл перрон вокзала, оставляя в прошлом почти сорок лет жизни в Баку, которые он, армянин по национальности, проработал в органах МВД, дослужившись до майора. Он стоял в коридоре у окна, а за его спиной в купе СВ неподвижно и молча сидела его жена Виолетта, глядя перед собой в одну точку. Он наблюдал, как пропадают из фоторамки залитого дождевыми струями вагонного окна его родственники. Первыми ушли двоюродный брат Марат Эликян с женой. Потом скрылась из виду Лена, которая, сделав несколько поспешных шагов за набирающим ход вагоном, хотела задержаться на этой фотографии, но, влетев в лужу, споткнулась и остановилась, уткнувшись лицом в платок, не в силах вынести прощального взгляда Эдуарда. И только Самвел, не желая отставать от уходящего поезда, бежал за ним, не отнимая руки от стекла, с другой стороны которого была прижата ладонь его родного брата. Самвел смотрел мимо него, пытаясь заглянуть внутрь купе, чтобы встретиться глазами с Виолеттой и хотя бы немым кивком приободрить её на прощание.