Когда Маша Бурова вышла из кинотеатра, город уже окутали сумерки. На улице было довольно прохладно. Маша поежилась и вдруг сообразила, что оставила плащ в своем кабинете. Она подняла голову и посмотрела на здание, в котором находился частный Музей театральных костюмов, где она работала. Ей повезло: в кабинете Дианы Кудрявцевой еще горел свет.
Музей располагался в левом крыле старого особняка, занятого в основном юридическими конторами. Здесь был отдельный вход, и Диана, которая всегда уходила последней, лично запирала его и включала сигнализацию. Проклиная свою забывчивость, Маша отправилась за плащом.
Сверкающая витринами улица выглядела нарядной и оживленной, но, когда Маша свернула под арку и попала в тесный, плохо освещенный дворик, шум стих, и ее каблуки гулко застучали по асфальту. Нет, женщинам не стоит работать допоздна.
Подойдя к входу, Маша нажала на кнопку переговорного устройства, но ответа не последовало. Подождав немного, она повторила вызов – и снова безрезультатно. Обеспокоенная, она достала из сумочки мобильный телефон и позвонила в офис. Бесполезно – личный номер Дианы отзывался длинными гудками. Неужели начальница ушла, забыв погасить свет? Довольно странно. Строгая и внимательная к мелочам, она ужасно не любила небрежности. Музей был ее любимым детищем, и в стремлении сберечь для него лишнюю копейку она требовала от подчиненных строжайшей экономии во всем – от бумаги и скрепок до телефонных разговоров. Все счета, в том числе и за электричество, она всегда подписывала сама.
Маша ступила на крыльцо и отперла дверь своим ключом – сигнализация не сработала. Что за ерунда? Входить в темный вестибюль было страшновато, и молодая женщина беспомощно оглянулась назад. Только тут она заметила, что автомобиль Дианы припаркован возле полуразвалившейся трансформаторной будки. Значит, начальница все-таки внутри. Но почему же тогда она не откликается на звонки?
– Диана! – крикнула Маша, пытаясь нашарить на стене выключатель.
Только после того как в вестибюле наконец зажегся свет, она решилась войти внутрь. И кто бы мог подумать, что музей, который она знала как свои пять пальцев, покажется ей сейчас таким страшным? Впрочем, она раньше никогда не оставалась здесь одна, да еще поздним вечером. Кабинет Дианы находился на втором этаже. Медленно поднимаясь наверх, Маша старалась ступать тихо, однако старая лестница проговаривала каждый ее шаг: шарк, шарк. Круглые потолочные лампы в коридоре второго этажа гудели от напряжения, и их хирургический свет резал глаза.
– Диана! – снова крикнула Маша, мелкими шажками продвигаясь по коридору.
На этот раз голос ее дрогнул – она увидела, что дверь в кабинет начальницы распахнута настежь. Однако оттуда не доносилось ни звука, ни шороха… Нужно было заставить себя дойти до кабинета и заглянуть внутрь. Маша почувствовала, что на затылке у нее шевелятся волосы. Вдруг за дверью кто-нибудь притаился?
Она остановилась и прислушалась. В музее было так тихо, что собственное дыхание показалось Маше сиплым и опасно громким. Сбежать или все-таки рискнуть и войти?
Вытянув шею, она на цыпочках прокралась к двери, усилием воли преодолела последние метры… В тот же миг она в ужасе отшатнулась назад и, привалившись к стене, зажала рот ладонью.
Диана Кудрявцева лежала на ковре возле своего рабочего стола. Судя по всему, ее ударили по голове бронзовой статуэткой, брошенной тут же. Вокруг головы – темный ореол крови. Поборов приступ страха, Маша с колотящимся сердцем вошла внутрь. Она настороженно оглядывалась по сторонам. Что, если преступник все еще здесь, прячется… за занавесками? Она некоторое время смотрела на эти самые занавески расширенными глазами. Однако ни одна складка не шевельнулась. Маша прошмыгнула к столу и присела на корточки, протянув трясущуюся руку к горлу своей начальницы. И сразу поняла, что опоздала. Бесполезно искать пульс – Диана мертва.
