Смерть – один из шагов в нашем непрерывном развитии.
Когда-то таким шагом было и наше рождение, с той разницей, что
рождение - смерть для одной формы бытия, а смерть - рождение в
другую форму бытия. Смерть - счастье для умирающего человека, ведь
умирая, перестаешь быть смертным.
Т. Паркер
- Тарасьева, почему вы до сих пор не сделали работу? – Свирепо
прошипел восседающий за кафедрой худощавый старик, орлиным взглядом
осматривая каждого богохульно списывающего ответы контрольных
заданий студента, не забывая давить своим профессиональным,
преподавательским авторитетом.
Едва придерживая из подрагивающих губ нецензурную брань, я, как
и прилежная студентка со всего потока, сконфуженно уткнулась
головой в небольшой листик с тремя простыми заданиями. А поскольку
они оказались простыми, то и на написание ответов уйдёт немного
времени. И вот тогда ответный вопрос: Что мне делать оставшиеся
сорок минут от пары, когда задания выполены, телефон отключен, а
друзья сверля безэмоциональными взглядами листки с вопросами, едва
концы с концами не сводили?
Пришлось выкручиваться, дабы не выставлять себя в не лучшем
свете, приврав с три короба:
- Простите, Иван Васильевич, я задумалась над ответом второго
задания и не дала счёту времени. Сейчас приступлю к написанию.
- Просто пишите, Тарасьева, просто пишите. И попрошу больше не
отвлекаться, а иначе снижу время на подготовку к контрольной
работе, которая, кстати, пройдёт на следующей неделе.
Готовьтесь.
Весь лекционный зал, да и не только он, а скорее ещё и западная
часть коридора, были оглушены громкими, завывающими стонами
студентов, так и не привыкших к еженедельным контрольным работам по
истории моды.
С трудом сдерживаемая улыбка преподавателя на наш единогласный
стон, заставила померкнуть весь свет надежды. Да что там, даже к
предстоящим похоронам готовиться итого проще, ведь не сомневался
никто: улыбка Ивана Васильевича куда страшнее взорвавшейся атомной
бомбы и ничего хорошего не предвещала, ни нам – неудачникам с
большой дороги, как и любил чаще всего нас обзывать этот…
Не важно, как и говорили нам когда-то, ещё в начале первого
курса, старшекурсники, нужно просто не обращать внимания на
привередливые и весьма колкие замечания Ивана Васильевича с
почетным прозвищем – Комбат. А с Комбатом шутки шутить нельзя –
загрызёт и не подавиться. Правы были ребята, и жаль, что тогда, еще
юными глупцами, мы не верили ни единому их слову о жестокости на
вид доброго, прямолинейного и сдержанного преподавателя.
- Вы закончили, господа студенты? – С уже привычным
саркастическим прищуром и волевыми, упрямыми серо-зелеными глазами,
едва не пропел Комбат, поднимаясь со своего насиженного места за
кафедрой. Вот не терпится ему колы да двойки нам понаставить, да в
нирвану от своего злодейского, неуравновешенного эго уйти!
- Чтоб ты подавился, гад пузатый! – Яростно и тихо, почти
шепотом, прошипел одногруппник, восседающий как раз напротив меня и
пронзительно подглядывая в мой приоткрытый лист с ответами, упрямо
списывал.
Негодуя от столь вопиющей наглости своих однокурсников,
дождалась, когда парень отвернётся к своему листу и с непроницаемым
выражением лица, отдаю лист Комбату, не забыв упомянуть об
окончании пары и смотаться пораньше на обед к друзьям.
Ольга, Вика и Елена - самые лучшие и всегда понимающие подруги,
с привередливыми характерами, профессиональными, действующими
идеями и чрезмерным любопытностов. Последнее скорее минус, чем
плюс, но я не жаловалась, как, в принципе, и они не жалуются на мою
скрытость в личной жизни и нежелание прислушиваться к их
умозаключениям.
Да, да, благодаря этим самым умозаключениям, я и узнала, что мой
парень, с которым мы встречалисья чуть больше года, променял меня
на мою школьную подружку, лишил всякой возможности отомстить за
неуважение к моим чувствам, уехав в другую страну без извинений и
проснувшейся совести.
