Кладовая была пуста. В гостиной бабушка, то есть мора Амалия ван
Линдер, ожидала пирожных и кусковой тростниковый сахар. Но вместо
всего вышеперечисленного в кладовой была только… лиса.
— Финли, — вздохнула Грета, — мора ван Линдер вышвырнет нас из
дома.
Рыжая красавица со слишком умными для зверя глазами лениво
потянулась, вскочила на лапы и двинулась на выход. Еще и прихватила
белыми зубками платье хозяйки, мол, идем. Там, за дверью —
свобода.
Грета хорошо знала свою любимицу и потому, погладив ее по
гладкой шерстке, ответила:
— Свобода, Финли, это не только возможность творить что
вздумается. Но еще и необходимость платить за жилье, еду, одежду и
сладости. Причем последние — это не еда, а лакомство.
Укоризненно посмотрев на хозяйку, лисица растаяла в воздухе. А
Грета, понурившись, возвратилась в гостиную.
Там, у пышущего жаром камина, сидела высокая, статная женщина.
Ее черные с проседью волосы были забраны в высокую прическу, а руки
скрывались под тугими перчатками. Амалия Дейрдре ван Линдер,
келестинская подданная, железная мора и еще с десяток суровых
эпитетов.
— Бабушка, прости, Финли опять в кладовую пробралась, — негромко
сказала Грета.
Мора ван Линдер медленно повернулась к внучке, вскинула тонко
выщипанную бровь и спросила:
— Разве я разрешала тебе звать меня бабушкой? Я мора ван Линдер,
и только предсмертная просьба моей дочери позволяет тебе здесь
находиться. И пользоваться моей фамилией. Тебе стоит подумать о
том, эйта Грета, как возместить убытки. И о том, что лгать —
недостойно.
— Вычтите из моей зарплаты, мора ван Линдер, — тут же фыркнула
Грета. — Ой, а вы же мне не платите. А я готовлю, по дому
прибираюсь.
Вбитое благородными предками воспитание не позволяло море ван
Линдер накричать на внучку. А просьба погибшей дочери — вышвырнуть
девчонку на улицу. На секунду в глазах Амалии промелькнуло
отражение какого-то неясного, теплого чувства. Но тень быстро
исчезла, оставив только аристократический холод.
Не дожидаясь, пока оскорбленная мора начнет грозить небесными
карами, Грета выскочила на улицу. Пробежав под окнами, она ловко
протиснулась между прутьями кованой ограды и вприпрыжку спустилась
по склону. Там, у ручья, в тени раскидистого дерева и устроилась.
Достала из кармана передника булочку и принялась кидать мелкие
крошки в воду.
Рядом уселась Финли.
— Бабушка расстроилась, — вздохнула Грета. — Ну зачем ты все
съела? Тебе ведь столько не нужно.
Лисица фыркнула и толкнула носом Грету.
— Что это? — Она забрала у Финли из пасти какой-то листок. —
Отбор сотрудниц? Требования: высокий уровень магической силы;
основная направляющая дара — менталистика; возраст от двадцати пяти
до сорока; диплом. Хм-м, обещают должность при дворе, титул и…
ого-го! Это — в месяц?!
Вздохнув, Грета отложила листок.
— Но мне девятнадцать и нет диплома. Бабушка отказалась платить
за меня, а в лучших ученицах я продержалась только три года. Сама
ведь знаешь, что тогда произошло.
Лиса смешно тявкнула, и из воздуха на колени Греты упала плоская
коробка.
— Финли, это не смешно. Если бабушка увидит, что ты стащила
мамины вещи… Хотя, наверное, теперь это мои вещи?
В коробке лежали документы на имя Дейрдре Греты Линдер. Лиса
закружилась, пытаясь поймать свой хвост. И, резко остановившись,
гневно зарычала.
— Но, Финли, я не могу! Маме бы сейчас было тридцать шесть, и
она бы могла там поучаствовать, но я-то не она! Там будут те, кто
доучился. А что я умею? Три «маски-эмоции»*, теория с первого по
третий курс и сомнительный щит?
Лиса сверлила хозяйку настойчивым взглядом и недовольно шевелила
хвостом.
«Решайся».
Грета, услышав мысль Финли, вздрогнула.
— Ты так редко со мной говоришь. Но ты же не хочешь сказать, что
я выгляжу на тридцать шесть? Хотя бабушка тоже на свои семьдесят не
выглядит…
