В самом слове «остров» есть какая-то
магическая притягательная сила. Живя
на острове, теряешь связь с миром;
остров – это самостоятельный мир.
Агата Кристи, «Десять негритят».
Сверкающей на солнце гирляндой жемчужин неправильной формы и различного размера с северо-запада на юго-восток протянулись двести с лишним островов Кикладского архипелага, навсегда найдя свое место в бескрайней лазури теплого Эгейского моря.
Когда-то, сотни, а то и тысячи лет назад, когда и море-то еще не называли Эгейским, на многих из них жили люди, стояли храмы и святилища. Сегодня лишь десяток из этих островов обитаем.
Откуда взялись они посреди бескрайней морской глади? Есть много версий: научных и не очень.
Да и кого интересует научный подход, когда, осмотрев с раннего утра уже с десяток достопримечательностей, включая местную каменоломню, откуда брали прекрасный белый мрамор для статуй еще самого Праксителя, археологический музей, наполненный амфорами и фигурками эпохи неолита, пещеру со сталактитами, где рос Зевс, и скалу на пляже, на которой – любой местный может подтвердить этот непреложный факт – сидела сама Афродита, – ты сомлел с непривычки от жары и хочешь только одного: оказаться под сенью виноградных лоз на террасе очередной гостеприимной таверны! Там присесть на удобный стул, выпустить наконец из рук нещадно потяжелевший фотоаппарат, выпить бокал белого вина или воды со льдом, отдышаться, обмахиваясь шляпой и утираясь платком, и поглазеть по сторонам.
История, которой на Кикладах дышит каждый камень, может и подождать. Благо, всегда есть кому просветить туриста на этот счет!
Кто из островитян не знает старой легенды о том, как разгневанный Посейдон превратил слишком расшалившихся нимф, докучавших ему во время божественного отдыха своими легкомысленными песенками и танцами, в каменные острова?
Любой грек на Кикладах расскажет любознательному туристу, как именно это было, щедро прибавив от себя такие подробности, что поневоле поверишь, что уж он-то сам при этом без сомнения присутствовал. А потом, оказавшись владельцем таверны, непременно пригласит в гости и укажет столик, с которого лучше всего видно то самое место, где это все и произошло в те самые незапамятные времена…
И плетеный стул, как правило, мягок и удобен, и домашнее белое вино, что подано на стол в запотевшем глиняном кувшине, приятно освежает и бодрит, и тень над головой от старого платана или густой заросли виноградных листьев дарит долгожданную прохладу сомлевшему туристу, а уж вид на бескрайнее море и в самом деле великолепен! И так ли уж, в самом деле, важно, здесь ли именно бушевал разгневанный Посейдон или на несколько миль дальше?
Скоро на столе незаметно появляется горячий хлеб домашней выпечки с золотистой хрустящей корочкой, блюдце с оливковой пастой и мисочка с холодными баклажанами, что гостеприимная хозяйка потушила в оливковом масле с чесноком и специями еще накануне с вечера и заботливо убрала до времени в прохладный погреб.
Затем, чтобы утолить раздразненный закусками аппетит, на столе возникнут уже и свежие овощи с фетаксой из козьего или овечьего молока, и картофельная запеканка – мусака – со сладким перцем, баклажанами и фаршем из баранины под соусом бешамель. А чтобы окончательно привести туриста в восторг, – и сам печеный барашек, добрую порцию которого хозяин обязательно поставит перед гостем лично, щедрой рукой нальет вина из кувшина в бокал и похлопает дружески по плечу, чистосердечно пожелав: «Ямас!», – мол: «За нас, за тебя, дорогой друг, будь здоров, счастлив, кушай хорошо и заходи почаще!»
