Ледяной ветер хлещет мне по лицу, пока я стою на крыльце нашего
дома. Нет, не нашего — его. Теперь уже его и её. Ключи всё
ещё у меня в кармане, но внутри разливается болезненное осознание:
я никогда больше не переступлю этот порог.
Я смотрю на окна второго этажа, где ещё горит свет. Там, где мы
когда-то вместе обустраивали спальню, выбирали цвет штор и смеялись
над нелепыми названиями, которые дизайнеры придумывают для оттенков
серого. Теперь там она. Вика.
Вика. Его лучшая подруга.Мой худший
кошмар.
– Ты же понимаешь, это просто случилось, Поля, – его голос
звучит в голове, как заезженная пластинка. Глухой, полный
притворного сожаления. – Я не планировал. Мы не планировали. Но...
это судьба. Мы любим друг друга.
Судьба. Я стискиваю зубы, чувствуя, как внутри всё разрывается
на части. Глупое слово. Легкомысленное, как и он сам. За ним удобно
спрятать грязное предательство и годы лжи.
Моя рука непроизвольно тянется к телефону, но я останавливаю
себя. Звонить Вике? Писать? Кричать, чтобы она вышла и посмотрела
мне в глаза? Нет. Это не поможет. Они ведь наверняка уже решили,
что я – истеричка, которая не способна отпустить.
Свет в окне гаснет. У меня начинает подрагивать подбородок, и я
в панике отворачиваюсь. Вдруг они увидят меня здесь, стоящую на
морозе, как выброшенную куклу. Ноги подкашиваются, но я заставляю
себя сделать шаг, потом ещё один. Уйти. Просто уйти.
– Они вместе. Как... Как долго они были вместе, пока я ничего не
знала? – мой голос дрожит, когда я сижу на диване в квартире Даши.
Она протягивает мне чашку чая и сжимает моё плечо.
– Ты не обязана сейчас разбираться в этом, Поля. Это не твоя
вина, – говорит она уверенно, но в её глазах мелькает беспокойство.
Она знает, как сильно это меня сломало.
Не моя вина. Конечно, нет. Но тогда почему я чувствую, что всё
это произошло, потому что я была недостаточно... правильной?
Красивой? Интересной? Список причин бесконечен, и я едва могу
дышать от боли.
– Я была с ним пять лет, Даш. Пять лет! – я ставлю чашку на
стол, слишком резко, и горячий чай выплёскивается на мои пальцы. Я
даже не вздрагиваю. – А он говорил мне, что она ему как младшая
сестра. Что я единственная. Единственная, понимаешь?
Даша кивает, её глаза наполняются грустью. Она знает, что слова
тут бессильны. Но её присутствие – как якорь, который держит меня в
реальности, не давая утонуть в боли.
– Ты должна его отпустить, – говорит она мягко, но твёрдо. – Они
тебя не заслуживают.
Отпустить. Это звучит просто. Как будто я могу нажать кнопку и
выключить все эти чувства. Но вместо этого во мне загорается новая
искра – не слабости, а гнева. Отпустить? Нет. Они меня не
забудут.
Я поднимаюсь и смотрю на своё отражение в зеркале у двери.
Опухшие глаза, побелевшие губы, беспорядок в волосах. Это не я. Я
не позволю им увидеть меня такой. Я стану другой. Я заставлю их
пожалеть.
– Знаешь, ты права, Даш, – говорю я и чувствую, как гнев придаёт
мне сил. – Они меня не заслуживают. Но это не значит, что я уйду
без боя.
– Что ты задумала? – её брови поднимаются, но в голосе слышится
осторожный интерес.
– Вспомни Романа Власова, – отвечаю я, невольно улыбнувшись. –
Максим его ненавидит. И мне кажется, что у нас с этим Власовым
может быть что-то общее.
Даша хмурится, пытаясь понять, куда я клоню. Но я уже точно
знаю: началось. Моё сердце всё ещё болит, но боль отступает на
второй план. На её место приходит жгучее желание доказать им всем,
что я – не та, кого можно предать без последствий.
***
Виктория стояла у окна, лениво вертя в пальцах бокал с белым
вином. На ней было идеально сидящее платье цвета бордо,
подчёркивающее её тонкую талию. Она казалась воплощением
совершенства — со стороны. Но в глазах её блестел тот же огонёк,
который Полина знала слишком хорошо: скрытая злоба, тщательно
завуалированная под невинное любопытство.
