Глава 1. Нет ничего проще, чем усложнить себе жизнь
– Внимание! Внимание!!
Граждане!
Воздушная тревога! Воздушная тревога!!
Репродуктор на здании Славинской городской Думы помолчал, откашлялся и повторил более уверенно и грозно, явно входя во вкус:
– Внимание граждане! Воздушная тревога!
Воробьиная эскадрилья, расквартированная на карнизе вблизи репродуктора, восприняла тревожное сообщение, как прямое руководство к действию. Выходя на цель в одиночку, попарно и звеньями, воробьи немедленно провели краткую, но ожесточенную бомбардировку служебных автомобилей, припаркованных внизу.
– Рабочие прекращают работу в соответствии с установленной инструкцией и указаниями администрации, исключающими возникновение аварий! – уверенно и сурово продолжал голос из динамиков, развешенных по всем столбам улицы Ленина.
– Останавливается транспорт. Все население укрывается в защитных сооружениях!
Транспорт действительно остановился. Правда, причина остановки находилась не в воздухе, а на земле: троллейбус № 14 предпринял безуспешную попытку объехать коммунальную траншею, разрытую аккурат напротив здания городской Думы. Поскрипывая от натуги и старости, троллейбус выехал на встречную полосу, утратил контакт с электрической сетью, перегородил движение в обе стороны и замер, беспомощно растопырив обесточенные рога.
– При уведомлении данным сигналом, населению необходимо соблюдать спокойствие. Соблюдение правил поведения по этому сигналу значительно сокращают потери людей. – Вещал загробный голос.
Поскольку каждый разумный человек в подобных ситуациях стремится сократить людские потери как минимум за счет сохранения собственной жизни, паника на улицах Славина случилась в строго предусмотренные нормативами ГО и ЧС сроки. Муниципальные служащие, покинув свои рабочие места, оперативно смешались с представителями малого бизнеса. Учащиеся и трудящиеся, военные и штатские, кормящие мамы и пенсионеры – словом, все без исключения горожане, находившиеся в зоне досягаемости репродукторов, восприняли призыв к спокойствию должным образом, то есть, диаметрально противоположно.
Представители старшего поколения, как люди более опытные, искали спасения от неожиданной вражеской агрессии в подземных переходах. Более молодые и спортивные граждане трусцой устремились к городским окраинам – подальше от эпицентра предполагаемого взрыва. Улицы быстро пустели. Через некоторое время у здания Думы осталась лишь Снежанна Кокотек – эффектная блондинка и исполнительная сотрудница думского аппарата. Полностью потерявшись в обстановке, она, дробно цокая каблуками и рискуя выронить из декольте спелую грудь, металась от тротуара к тротуару. В конце концов, не найдя подходящего укрытия, Снежанна Макаровна остановилась посреди центральной площади Славина, прикрыла голову своей блестящей сумочкой с целью самозащиты от потенциальной угрозы и, не откладывая дела в долгий ящик, заревела в голос.
Репродуктор немного помолчал, словно оценивая масштабы устроенного переполоха, и промолвил несколько неожиданно:
– Отпечатано в типографии города Славина тиражом триста тысяч экземпляров…
Конец же сообщения прозвучал уж вовсе загадочно и зловеще:
– Подтверждаю золотушку!
Еще шестьдесят с лишним лет назад воздушной тревогой в Славине сложно было кого-нибудь удивить. В 41-м город бомбили немецкие «лаптежники»-«Юнкерсы», во время оккупации – остроносые Ил-4, а в дни боев за освобождение Славина – и те и другие. Никто в Славине на протяжении всей его истории не удивился бы и золотухе. Но отстроенный после войны мегаполис, переживший смену нескольких эпох и политических формаций, в XXI веке выказал перед угрозой воздушной атаки и золотушной эпидемии полную беспомощность.
