- Сделай мне ангела, Манюня, сделай мне ангела! – теребила меня Алиска.
- Да как я его тебе сделаю? Снега-то мало совсем.
Апрель сходил с ума. То помахал перед носом фантиком от весны, то снова запорошил снегом и ударил минусовой температурой. Чтоб не расслаблялись. Но мы, жившие севернее Питера, и не расслаблялись. Алиска всю зиму просидела дома. Вернее, пролежала в гипсе – сломала бедро осенью, неудачно упав с велосипеда.
Ей только оставалось смотреть в окно и завидовать здоровым – зима была её любимым временем года.
Поэтому несмотря на все «но», я готова была хоть на санках возить её, хоть в грязи валяться, лишь бы сестрёнка радовалась. Хочет ангела? Будет ей ангел.
Я упала в снег и стала возить руками и ногами туда-сюда. Алиска бегала кругом, как пони, и смеялась.
- Ангел! Манюня – ангел!
Я тоже засмеялась. Несмотря на нерадостный повод сюда приехать, всё-таки маленькие дети – это чудо, любую грусть-тоску развеют.
Алиска – поздний подарок матери от случайно появившегося мужчины в её жизни. Может, это он ангел, спустившийся, чтобы подарить ей такое чудо, как Алиска? Потому что он как появился, так и внезапно исчез. Я предалась романтическим фантазиям, как вдруг на моё лицо легла тень.
Морозное солнце закрыл какой-то конь в пальто. Стоял и рассматривал таким взглядом, как лепидоптерофилист наколотую на булавку бабочку.
Блаженная улыбка сползла с моего лица. Даже Алиска притихла.
- Здравствуйте, - протянула я ему руку.
Он протянул свою в перчатке и помог мне подняться. Мы оказались лицом к лицу. Болотно-зелёные глаза на суровом строгом лице смотрели без тени улыбки. Губы были так плотно сжаты в полоску, словно никогда не улыбались. Даже тёмные волосы не смели нарушить суровый облик и лежали, не шелохнувшись, волосок к волоску.
Взгляд мужчины сложно было долго выдержать. Я поёжилась и отвела глаза.
- Зови людей, - сказал он типу позади себя. – Здесь больше нечего делать.
Тот не стал ни спрашивать, ни уточнять – тут же ринулся исполнять поручение.
А мы остались с этим типом втроём: он, я и прижавшаяся ко мне притихшая Алиска.
Он всё также изучающе, без тени эмоции, смотрел на меня, чем немало смущал.
Даже не тем, что смотрел. А вот этим своим немигающим взглядом. Как крокодил.
Я невольно хмыкнула от своего сравнения, и он впился взглядом в мои губы.
К нему подошло несколько мужчин.
- Уходим, - кинул он, и все потопали на выход с нашего участка.
Я побежала к матери.
- Как ты, мам? – ринулась я к ней.
Она стояла ни жива, ни мертва, сжав обескровленные губы.
- Вот ведь бес попутал, - скривилась она, глядя им вслед. Перекрестилась: - Прости, господи. Оступилась единожды, больше не повторится.
У нас был участок в садовом товариществе на выезде из города. Это всё, что досталось маме от моего отца при разводе двадцать лет назад.
Не так давно мама поставила там сруб для бани, и стала её сдавать.
- Хоть какая-то денежка к нашим копейкам, - говорила она.
Работала и она, и я. Но у неё была Алиска, которая часто болела. А я молодой специалист без опыта. У нас никогда не было денег, поэтому сдача бани в аренду, действительно, давала неплохой приработок. Мать старалась не рисковать – никогда не сдавала шумным компаниям, подозрительным личностям, бандитам и молодёжи.
- Проблем будет больше, чем прибыли, - говорила она.
Сдавала семейным парам, через знакомых, приличным на вид людям.
Но и на старуху бывает проруха. Долгая болезнь Алиски, авария с водопроводом у соседей сверху и необходимый ремонт, увеличившийся счёт за квартплату, просроченный налог за участок и штраф сверху – мама уступила принципам и сдала мужику, который, как она говорила: «Сразу посеял смуту в сердце».
