Якутия, Долина Мертвых
– Слава Господу! – раздался многоголосый крик.
Куривший у входа в пещеру лысый мужчина звучно хлопнул ладонью по лбу и плюнул.
– Комаров тут полно, но все равно идут сюда, верят в эту хренотень. А кто он есть-то, этот спасенный Богом?
– Хрен его знает, – равнодушно отозвался плотный бородач с карабином на плече. – Мы пытались выяснить. В районе Живого озерка пропали трое. По крайней мере о них были заявления. Но один точно не этот спасенный, ростом мал. Двое других вроде подходят. Пытаемся установить, есть ли у них какие-нибудь отметины. Ну например, зубы золотые или шрам от аппендицита.
– А эти, похоже, верят в его святость, – хохотнул лысый, – и касаются осторожненько. А менты, значит, не в курсе? – уточнил он.
– Разумеется, нет. На этом посланец Божий имеет неплохие бабки. Хитер, чертяка. Каждый сколь может, столь и дает, выходит кругленькая сумма.
– А ты, Антип, веришь в эти гробы золотые?
– Так сей говор еще от предков нашенских идет. Искали тут многие. И при советской власти искатели бывали. Да и власть тогда вроде пыталась найти эту самую сокровищницу. А по мне, ежели правду баить, один хрен. Я тут душой оттаял. Мои родичи все старой веры придерживались. Дядя баял, что еще при царе наш род в Сибирь загнали. А при Советах сюда ушли. Вроде и запрета особого не было, но староверов сажали. И убивали бывало. А я здесь человеком себя чувствую. А ты, Прошка, кажись, тут только из-за наживы. Так хорошего тебе ждать нечего. Бог не любит таких. Считай, весь мир сейчас на деньги молится. Из-за денег…
– Тсс! – остановил его Прохор. – Хохол идет.
– Это не Хохол, – усмехнулся Антип.
– Мир вам, – поклонился Прохор подходящему невысокому бородачу, – и здоровья.
– Вам того же! – Невысокий перекрестил их двумя пальцами.
– Спасен Господом, – нараспев нестройно проговорил хор мужских и женских голосов.
Мимо лежащего на основании широкого каменного креста длиннобородого мужчины тесной цепочкой двигались люди. Каждый с поклоном касался ладонью груди лежащего, а другой рукой опускал в бочонок деньги. Перед крестом на округлом камне стоял седобородый мужчина в белом балахоне с крестом в левой руке. Правой он крестился сам и крестом благословлял собравшихся.
– Ты чего такой смурной? – спросил Антип подошедшего к ним мужчину с завязанными на затылке длинными волосами.
– Да снова одного нет. За неделю уже трое пропали. Грибники, мать их! – не сдержался он и тут же перекрестился. – Прости, Господи, речь мою.
– А трупы находите? – спросил Прохор.
– В том-то и дело, что нет. Не знаем, что и думать. Святоша рвет и мечет. В то, что сбегли, никто не верит. А где они, хрен их знает.
– А кто на сей раз? Бабы али мужики?
– Да старик. Аховый. А до этого две бабы. И куда деваются?
* * *
– Сколько собрали пожертвований? – спросил старец в белом балахоне.
– Три тысячи двести пятьдесят пять, – ответила крепкая женщина в черном платке.
– Меньше, чем в прошлый раз, а народа больше было. Видать, скупеет люд.
– Каждый дает кто сколько может, – сухо проговорила она. – Зря вы, посланец Божий, народ корите. Кто этот уродливый, никто не знает. Бог ему судья, как и нам всем. – Она перекрестилась.
– А я, Фекла, служу Господу нашему единому, – укоризненно произнес посланец. – За веру, еще при царе поруганную, сколь страдания принял, а не отступил. А ты меня укоряешь. Народ я в веру вернул.
– Бог веру в людей вселяет. А за лишения земные ожидает верующего рай.
– Верно говоришь, Фекла. Я за веру готов смерть лютую принять, но не отступлюсь.
– Снова пропал человек, – послышался голос вошедшего мужчины, – некий Ахов. И никто ничего не знает.
– Уже трое пропали, – зло напомнил старик. – А следов нет. Ежели зверь задрал али лихой человек жизни лишил, куда бренные останки делись?
