ГЛАВА 1 – Елена
Белое небо, белая земля. И лишь черные стволы деревьев на пути.
Женщина отчаянно бежала вперед, прижимая маленькую Елену к груди. Ноги проваливались в снег, ветки царапали лицо. Уже давно скрылось вдали зарево пожара и стих лязг мечей. Но страх все не отпускал. Он сжимал ледяной хваткой сердце, парализуя сознание, заставляя подчиняться инстинктам. Словно загнанное животное, несчастная неслась через лес, не разбирая дороги. Но силы постепенно покидали ее. С трудом переводя дыхание, она осторожно спустила девочку с дрожащих рук. Сквозь пелену Елена видит свои босые ноги на белоснежном снегу. Звенящая тишина обступала их со всех сторон. Ни шороха, ни крика птиц, ни дуновения ветра. Лес стоял холодный и пустой, словно мертвый. Прислонившись к шершавому стволу дуба, женщина сдавлено рыдала, растирая слезы по лицу. Елена поначалу задумчиво смотрела на нее, как вдруг невыразимая тоска охватила все ее детское существо. Она неожиданно осознала, что уже ничего в их жизнях не будет по-старому. И то прощальное объятие отца, и колючий сквозь бороду поцелуй в ее детскую щеку были последними. Эта реальность обрушилась так стремительно и жестоко, что девочка бросилась к матери и испугано прижалась к ней. Какое-то время они стояли так, крепко обнявшись, потерянные, замершие, не зная, что делать и куда идти.
Как вдруг среди полной тишины послышался треск сучьев. Вздрогнув всем телом, женщина схватила Елену на руки. С ужасом в глазах она всматривалась туда, откуда шел звук. Сначала никого не было видно, но уже через мгновение из-за деревьев выехал всадник на черном коне.
– Помилуйте нас, господин! – тут же взмолилась женщина. Ее холодные, как лед, руки тряслись.
Закованный в железные латы, всадник молчал и неумолимо надвигался на них. В его руках натянутый лук. Стрела нацелена точно в грудь женщины, чтобы сразу одним выстрелом убить ее и ребенка.
– Тогда хотя бы пощадите мою дочь! Пощадите ее! Умоляю! Ей всего пять лет!
Всадник на мгновение замер, словно раздумывая.
– Даже если я и отпущу вас сейчас, – вдруг послышался его странный, глухой голос, – вас все равно найдут рано или поздно и уничтожат. Так как вы – прямая угроза Империи.
– Пощадите мою дочь! – продолжала рыдать женщина. – Она всего лишь ребенок, который хочет жить. Посмотрите на нее. Разве она угроза кому-либо? – и с этими словами она поставила Елену на снег перед ногами черной лошади.
Девочка закинула голову кверху, чтобы рассмотреть всадника. Она чувствует на себе его взгляд сквозь прорези шлема, видит, как железные руки, с натянутым луком, медленно опускаются. Он долго смотрит на нее, а затем снимает шлем. Но что же у него за лицо? Елена вглядывается туда, где оно должно быть, но видит лишь черную дыру. Человек без лица? И тут же все вокруг рухнуло во тьму. Сердце бешено колотится, Елена бежит сквозь этот непроглядный мрак. Ей так мучительно хочется домой. Но где он? В какую сторону бежать? Она не знает. Холодная, леденящая мгла окутывает ее ноги. И нет спасения от этого ужаса, что подступает со всех сторон. Вдали послышался протяжный волчий вой, такой жуткий, такой зловещий, пробирающий до самих костей. Ей не убежать. Вот и смерть.
Вздрогнув, Елена медленно открыла глаза. Яркий солнечный свет бил сквозь прикрытые оконные ставни и освещал небольшую комнатенку. Круглый деревянный стол, низенький стульчик, в углу кувшин с водой и ведро, небольшая кровать возле окна, у противоположной стены кушетка, предназначенная для соседки, но временно пустовавшая, – вот, собственно, и все, что составляло нехитрую меблировку комнаты. Осмотревшись, как бы словно еще в дрему, Елена вдруг резко поднялась, села в кровати и потерла правый висок. Эта страшная головная боль стала обычным явлением по утрам, но все равно девушка никак не могла к ней привыкнуть.
