***
POV Кирилл
***
Нет. Он не собирался подниматься на другой этаж и кричать на того, кто шумит в квартире сверху. Он не собирался терять самообладание после всего лишь недели жизни на новом месте.
Он собирался сделать дзен-дыхание и забыть о шуме…
БАНГ!
О, чёрт возьми, нет.
Кирилл Журавлёв оторвался от коврика для йоги и сунул ноги в тапочки у двери. Сверху раздался крик и ещё одна серия топающих и стучащих ударов, от которых задребезжал светильник над головой.
Зарычав, Кирилл распахнул дверь и ворвался по единственной лестнице на следующий этаж многоквартирного дома.
У двери он услышал высокий женский смех как раз перед тем как постучать – возможно, слишком сильно – одним кулаком.
Смех прервался, и через мгновение раздался звук шагов, приближающихся к двери. Затем замок повернулся, и дверь открылась.
Кирилл посмотрел в глаза цвета аквамарина.
Они смотрели на него снизу вверх, а под самыми густыми ресницами, которые он когда-либо видел, виднелись круглые щёки, усыпанные светлыми веснушками.
Лицо улыбнулось ему, и он моргнул, недоумевая, откуда в мире взялся этот ангел, который минуту назад издавал столько шума.
Боковым зрением он заметил цветное пятно и опустил взгляд, чтобы увидеть идентичное лицо в обрамлении идентичных волос, выглядывающее из-за бедра женщины.
Маленькое личико было точной копией лица женщины, которая стояла с рукой на ручке двери, хотя ребёнок был младше, по крайней мере, на два десятилетия.
– Привет, – женщина наклонила голову в одну сторону, занавес из тёмно-рыжих волос упал на плечо.
Взгляд Кирилла зацепился за волнистые пряди, и он сжал руки в кулаки.
– Вы можете вести себя потише?
– О, – она зажала между зубами потрясающе полную нижнюю губу, и её щёки приобрели оттенок розового, который Кирилл не мог определить. – Мы слишком шумим?
– У меня от вас лампочки дрожат.
Со стороны женщины послышалось лёгкое хихиканье, и взгляд Кирилла переместился на маленькое лицо.
Девочка издала короткий звук, когда их глаза встретились, и зарылась лицом в бедро женщины. Ручки сжали низ маминой рубашки.
По тому, как содрогалось маленькое тельце, он понял, что она всё ещё смеётся.
– Мне так жаль. Мы с дочерью занимались гимнастикой.
– Внутри? – он скрестил руки на груди, и его хмурый взгляд обрёл былую силу. – Разве это разумно?
На этот раз её глаза прищурились.
– Когда на улице идёт дождь, и мы не можем пойти в парк, чтобы потренироваться, то да, это разумно.
– Ну, в любом случае это слишком громко, – Кирилл сделал полшага назад, готовый бежать. Он не очень хорошо относился к другим людям, не говоря уже о женщинах с детьми-двойниками. – Надеюсь, что ситуация изменится.
Выражение её лица стало мягким, и она кивнула.
– Я прошу прощения. Мы постараемся быть тише.
Прежде чем он успел возразить, что «стараться» – недостаточно, она отступила назад и закрыла дверь.
Через мгновение после этого замок с гулким лязгом щёлкнул, и Кириллу оставалось смотреть на цифры перед собой.
Ругаясь под нос на родном русском языке, он направился вниз по лестнице в свою квартиру.
Внутри он встал в центре основного пространства, совмещённой кухни и гостиной, и прислушался, хмуро глядя в потолок.
Было тихо. Он услышал серию обычных шагов с одной стороны, затем снова наступила тишина. Он оставался там, глядя в потолок, дольше, чем следовало.
Когда он очнулся, время над плитой показывало, что у него осталось всего двадцать минут, чтобы принять душ и успеть на встречу на арене.
Ворча под нос, он прошёл в ванную, принял душ, оделся и через девятнадцать минут был на улице.
***
На арене Кирилл кивнул в знак приветствия товарищам по команде и прошёл через здание к комнате для собраний.
Там он занял место рядом со своими друзьями, Кази Бхаттаром и Ульфом Ларрсоном.
