Когда все катится в бездну и становится невыносимым, каждый задается вопросом: где именно он свернул не туда. Где тот злосчастный поворот, после которого новый шаг лишь приближает падение к пропасти. Точка невозврата, делящая жизнь на до и после.
У него было вполне неплохое «до». Идеалы, в которые он верил. Путь, по которому мечтал пройти. Мечты и цели, которые должны были осуществиться.
И люди, которых он любил.
Да. Это самое главное.
Люди.
Когда все пошло не так?
В отличие от многих, он прекрасно знал свою роковую дату. Свою проклятую точку обратного отсчета. О да, он знал и помнил тот день так ясно, словно все это случилось лишь вчера.
Мог ли он в тот день предположить, каким станет после? Что однажды будет стоять на этой скале, окруженный заледенелыми камнями, и смотреть на девушку у своих ног. В ее глаза – испуганные, с расширенными, топящими радужку зрачками. На ее тело – сжавшееся от паники, все еще пытающееся сбежать. Не верящее, что это возможно. Что он это сделает.
На веревки, связывающие ее тело.
И на нож в своей руке.
Мог ли в тот злополучный день он хотя бы предположить, что однажды убьет ее?
Конечно, нет.
Тогда это казалось нереальным бредом, способным вызывать лишь смех.
Увы. Бред обернулся жуткой воплотившейся реальностью. А он больше не смеется. Впрочем, она тоже.
– Ты не сможешь…
Ее слова скользнули шелестом, и их унес ветер.
Он не стал отвечать. Он смотрел на верхушки сосен, на оранжевую линию горизонта, где таяло солнце. Девушка на камнях дрожала – от холода или страха, он же не ощущал ничего. Ветер облизывал руки, колючим языком трогал рукоять, зажатую в ладони, осторожно касался пока еще чистого лезвия.
Солнце ухнуло вниз, и закат вспыхнул на скалах нестерпимо-алым, разбрызгивая кровяные всполохи. Пора.
Он повернулся, чтобы еще раз посмотреть ей в лицо. Знакомое до самой крошечной черты, до самой прекрасной мелочи. Изученное так же хорошо, как и собственное. В ее глаза, уже почти полностью черные от накативших эмоций.
Тихо всхлипнув, она дернулась в сторону, отползла на несколько шагов. Словно все еще надеясь. Все еще пытаясь сбежать. Но позади молчаливыми стражами высились камни. Впереди темнел обрыв.
И стоял он.
Закат сплясал джигу на лезвии, и алое потемнело до чернильного сумрака.
Выхода не было.
И спасения – тоже.
Словно поняв это, она прекратила глупые попытки освободиться. Подняла голову, облизала сухие губы. И встретила его взгляд, когда он наконец повернулся.
Усмешка исказила ее лицо.
– Теперь я вижу, – сказала она, неотрывно глядя в глаза своего убийцы. – Ты изменился. Теперь ты сможешь.
– Да. – Его движение к ней медленное и завораживающее, словно танец змеи. Ее всегда очаровывало то, как он двигается. – Теперь – да.
Она прикрыла глаза, словно больше не могла смотреть на него.
– Я хочу… запомнить тебя другим. – Слова давались ей с трудом. – Нас обоих. Запомнить, какими мы были. Тогда. Такими…юными, да.
Он не ответил. Он давал ей время. Им обоим.
– Еще – наивными. – Она снова облизала губы. – Хотя нет. Ты никогда не был наивным. Ты всегда был особенным.
– Солнце село, – сказал он.
Пора.
