Празднование 1000-летия Крещения Руси в 1988 году ознаменовало собой наступление нового этапа в истории Русской православной церкви. Принято считать, что этот период, продолжающийся до сих пор, характеризуется радикальной переменой в отношениях церкви и государства, снижением давления на церковь и контроля религиозной жизни граждан со стороны светской власти. Также этот период стал в России временем возрождения и развития церковной жизни, когда самые разные люди, и священнослужители, и миряне, стали создавать, часто на пустом месте, православную церковную жизнь. При этом кто-то ориентировался на ее дореволюционные формы, кто-то продолжал следовать обычаям, сложившимся в советские годы, считая их за норму, а иные искали образ церковной жизни, адекватный современности, но корнями уходящий вглубь христианской традиции. В виду большей внешней свободы и упомянутых различий во взглядах в эту пору обострились внутрицерковные отношения. Именно в это уникальное и чрезвычайно сложное в духовном отношении время прот. Павел Адельгейм (1938–2013) стал одним из лучших специалистов по церковному праву в Русской православной церкви. По его собственному признанию, к экклезиологии и церковному праву он всерьез обратился в 1993 году, когда обострились вопросы о сущности Церкви и образе жизни в ней. Отец Павел считал, что если в советское время скорби и неправда в церкви исходили от ее гонителей, то в 1990-е годы «внешние» стали добрее, а вот отношения внутри церкви напряглись. В частности, он писал: «Церковь является средой обитания для христианина, как вода для рыбы. От качества воды зависит ее жизнь. Так в церкви-приходе, общине, епархии – жизнь должна соответствовать Евангелию. Пока соответствует, народ Божий живет как рыба в воде. Когда жизнь в церкви утрачивает евангельский дух, человек задыхается и спрашивает: почему?» [1].
Взгляды о. Павла на церковную жизнь сформировались в 1960-е годы в Ташкентской епархии, где он в то время служил вместе с исповедниками веры архиеп. Гермогеном (Голубевым), архим. Серафимом (Суторихиным), архим. Борисом (Холчевым). «В те годы, – писал о. Павел, – церковь была другая. Там было живое человеческое общение, серьезное отношение к богослужению и проповеди. Первостепенной задачей была духовная жизнь… Епископ посещал священника дома и в храме, каждое посещение было праздником. Священник не был исключен из обсуждения церковных проблем. Епископ доверял клирикам и делился своими трудностями, а клирики старались поддержать его, чем могли» [2].
В 1990-е годы, служа в Псковской епархии, о. Павел столкнулся с иной действительностью в церковной практике и мужественно, с евангельской простотой, дерзновением и смирением старался достигать соответствия норм, содержащихся в канонических документах и церковном Предании, с нормами и преданиями современной епархиальной жизни, сложившимися в советское время и искажающими сам смысл подлинной церковной жизни. Несмотря на предельную остроту ситуации, он терпеливо, последовательно и вдумчиво разбирался в канонических нюансах церковно-приходских реалий, полагая, что на «ложных нормах формируется порочная экклезиология» [3]. Выступления и публикации о. Павла носили острый, но неизменно правдивый, глубоко церковный и мирный характер. Столкновение с чуждыми Церкви началами и стало настоящей причиной его убийства в 2013 году.
Лекции по проблемам каноники и экклезиологии прот. Павел Адельгейм читал в Свято-Филаретовском институте для студентов магистерской программы в 2008–2012 гг. Учебный курс складывался постепенно и основывался на опыте практической деятельности и многочисленных публикациях автора по этой тематике. В лекциях затрагивались вопросы канонического статуса священника в епархии, роли и ответственности мирян в церкви и их канонического положения, актуальности исполнения решений Поместного собора Православной Российской церкви 1917–1918 гг., деятельности церковного суда и др. К каждому новому учебному году о. Павел специально готовился, перерабатывал лекции и подбирал новые материалы к ним. В 2013 году он тоже работал над обновленным курсом, однако прочитать его уже не успел.
