Однажды я понял, что между нами огромная пропасть. Они кричат на меня, я кричу на них: все пытаются что-то друг другу доказать. Не выдержав давления и бури аргументов, я просто встал и ушёл. Они, наверное, подумали, что я побуду в своей комнате, остыну и приду извиняться, но я ушёл… ушёл из дома, пожалуй, навсегда, хотя это место вряд ли можно было бы так называть. Ведь что такое дом? Это то место, в котором всегда любят и ждут… В котором тебя готовы принимать таким, какой ты есть, и своими объятиями исцелять твои поломанные крылья. По крайней мере, мне так казалось. Как же легко стать нелюбимым, когда перестаёшь оправдывать чьи-то ожидания и начинаешь жить так, как велит сердце. Сегодня мне сломали крылья, даже не позволив взлететь. Вот я и ушёл, чтобы не позволить им добраться и до сердца. Но, увы, они всё-таки добрались до него, и подтверждением этого является боль. Хотя я всегда очень берёг и защищал своё сердце, но всё напрасно: я всё равно ощущаю, как пронзительно оно болит. И это очень странно: патологий нет, оно бьётся, находится на своём месте, но болит. Почему и как? – Непонятно. А самое плохое, что и как оно лечится – тоже не ясно. К сожалению, таблетки тут бессильны.
Я долго-долго шёл по Невскому проспекту. Дождь и холод ещё больше омрачали моё состояние. Какой же угрюмый город. Вокруг меня так много людей. Они все какие-то суровые, грустные, ненастоящие… Наверное, у них тоже болит сердце. А к доктору дорогу никто не знает или… не хочет знать. Я шёл и шёл, всё глубже погружаясь во мрак окружающего меня мира, но вдруг услышал прекрасные звуки скрипки, которые доносились откуда-то издалека. Мои ноги привели меня к небольшой площадке около вокзала. Там стояла девочка в длинном светлом платье и играла на скрипке. Вроде ничего необычного, но её музыка была как-то особенно прекрасна. Дождь, хмурые лица, холод и… она со скрипкой, как лучик света в непроглядной тьме. Она играла для всех, для каждого! Её скрипка, как самое благодатное слово, касалась глубинных закоулков каждой проходящей мимо души и никого не оставляла без доброй эмоции. Девочка играла так проникновенно, так искренне! Она отдавала всю себя, словно жила для целого мира, тем самым побеждая в нём всё самое плохое… «Девочка Мира», – прошептал я сам себе, не отрывая от неё очарованного взгляда. Не многие останавливались послушать музыку. В основном все куда-то спешили, все в делах, но даже на бегу они успевали бросить восхищённый взгляд в сторону девочки со скрипкой. А кто набирался смелости замедлить ритм своей жизни и останавливался – тот уходил с улыбкой на лице и взглядом, полным жизни… К моему удивлению, я не увидел того предмета, куда обычно жертвуют деньги музыканту. Может быть, она забыла положить? А может, это было сделано специально? У меня было в кармане всего 50 рублей, и я, немного поразмыслив, готов был отдать их ей.
Скрипка стихла. Вместе с музыкой закончился и дождь. Девочка Мира поклонилась своим зрителям и начала упаковывать скрипку.
– Куда положить? – спросил я, протягивая девочке 50 рублей.
Она повернулась ко мне и, ничего не отвечая, долго изучала меня своими голубыми глазами. Потом продолжила упаковывать скрипку.
– Я хочу дать 50 рублей, мне музыка очень понравилась, – настойчиво повторил я, не дождавшись ответа.
– Не нужно. Главное, что тебе понравилось! – улыбнулась девочка Мира.
– Значит, ты играла просто так? – поинтересовался я.
– Ничего не бывает просто так.
– А зачем тогда ты играла, если деньги тебе не нужны?
– Я играла, чтобы ты улыбнулся, – сказала девочка Мира так нежно и искренне, что я немного засмущался. Но самое удивительное было то, что моё сердце стало меньше болеть: кажется, мне посчастливилось найти лекарство.
