Моя появление
в Высоком городе в качестве герцогини
Форент прошло на удивление буднично.
Третий советник и барон Пирр отлично
подготовили почву для возвращения
блудной дочери посла Абрегоринской
Империи. Никто не удивился, никто не
засомневался, никто даже не подумал,
что на самом деле я совсем не Абрита
Форент. Почти никто...
Когда мы с
Анни вошли в просторный холл посольства,
нас уже ждали. Дипломаты выстроились в
две линии по обеим сторонам от голубой
ковровой дорожки и застыли, как статуи,
с одинаково скорбными выражениями на
лицах.
Дорожка
вела к невысокому подиуму, на котором
хранился бело-голубой государственный
флаг Абрегорианской империи. Сейчас
флаг был приспущен, как дань уважения
к безвременно почившему герцогу Форенту.
На стене
над флагом, рядом с огромным изображением
его императорского величества, разместили
небольшой портрет герцога в традиционном
одеянии дипломатической службы,
украшенный белой траурной лентой. Такой
чести удостаивался не каждый. Погибшего
посла ценили и его коллеги, и сам
император.
Мы дошли
до середины зала, и барон Пирр,
сопровождавший нас, незаметно коснулся
моей руки, подавая знак, что мы должны
остановиться. Я застыла, опустив взгляд
долу. Абрегоринаские женщины не имели
права смотреть в глаза чужим мужчинам.
Они, вообще, не должны были присутствовать
на подобных мероприятиях. Но теперь,
после побега, присоединения к Ургородским
Матерям и рождения дочери, мне простили
некоторые вольности. Хотя я полагаю,
основной причиной все же стала новость
о моем скором замужестве за герцогом
Бокреем. Об этом широкой публике объявили
вчера, одновременно с известием о
возвращении дочери герцога Форента,
пропавшей несколько лет назад.
Вчера же
мы с Анни получили от Третьего советника
новый гардероб по моде соседнего
государства и несколько шкатулок с
украшениями. Я не могла не признать,
Третий советник не скупился, создавая
нужный ему образ. Он же велел надеть на
встречу в посольстве фамильные
драгоценности рода, которые выкрал
Гирем. И теперь на мне красовался тяжелый,
старинный гарнитур из белого золота с
крупными рубинами, недвусмысленно
намекая на право называться герцогиней
Форент.
- Ваша
светлость, - первым взял слово барон
Пирр, - позвольте выразить соболезнования
по поводу безвременной смерти вашего
отца, герцога Форента. Мне жаль, что вам
не довелось увидеться с ним. Он очень
ждал этой встречи и был рад вашему
возвращению в лоно семьи.
- Я принимаю
ваши соболезнования, господин барон, -
я легко поклонилась и протянула ему
правую руку, как того требовали традиции
Абрегории.
Барон Пирр
вернулся на свое место рядом со мной и
застыл... неловкая тишина повисла в
холле. Следующим по протоколу ко мне
должен был подойти граф Шеррес, но он
продолжал стоять неподвижно, глядя
куда-то в сторону.
- Кхм, -
громко кашлянул барон Пирр, подавая
кому-то сигнал.
И, неловко
качнувшись, ко мне направился другой
сотрудник. Дело сдвинулось с мертвой
точки. Мужчины подходили по очереди,
кланяясь и касаясь кончиками пальцев
тыльной стороны моей ладони. Каждый из
них произносил несколько сочувственных
слов, старательно отводя взгляд от
застывшей рядом со мной Анни. А кое-кто
даже выразил надежду, что вернувшись
домой, я вспомню и об обычаях родной
страны. Но я не собиралась прятать
девочку от людей. Она привыкла к вольной
жизни и было бы жестоко запирать ее в
покоях.
Когда
церемония закончилась, и барон Пирр
сделал шаг вперед, приглашая нас следовать
за ним, граф Шеррес неожиданно рванул
к нам, склонился надо мной и прошептал
вместо слов соболезнования:
- Я не знаю,
кто вы на самом деле, но вы точно не ее
светлость Абрита Форент. И поверьте, я
приложу все силы, чтобы вывести вас на
чистую воду. Даже не надейтесь, что вы
останетесь здесь надолго...
