Сегодня была очередь второй жены спать с ним. Будильник
прозвонил в семь, и старшая жена (первая которая) внесла в спальню
поднос с завтраком.
- Димочка, просыпайся, на работу пора. Я тебе твои любимые
круассанчики испекла, покушай, они еще тепленькие. Вот тут омлетик
с сосисочками и кофеёчек.
Старшая жена умильно посмотрела на своего муженька и взгляд её
задержался на тонкой женской ноге, торчащей из-под одеяла. Машенька
подавила в себе вздох и приветливо улыбнулась всклокоченной
шевелюре второй жены, вынырнувшей на запах круассанов.
- Ну, не буду вам мешать, вставайте.
Вот такой нестандартный сон приснился совершенно стандартному
курьеру транспортно-складской компании Димону Фукину, которого в
семь часов утра нежно покачивала за плечо жена Машенька.
- Димчик, вставай, пора.
Он сел на кровати, откинув одеяло. Помял лицо в ладонях и, с
трудом оторвав попу от кровати, пошел неуверенным шагом в сторону
туалета.
С тех пор, как Димон увидел Вику из соседнего отдела продаж, в
мозгу его всё как-то изменилось. Он вдруг стал замечать в своей
жене такие вещи, которые раньше не замечал.
Например, что поправилась и теперь, когда она в джинсах, по
бокам заметно свисают «жопкины ушки», а ещё иногда долго не
закрашивает корни. Её же манера говорить в
уменьшительно-ласкательной форме просто стала его бесить. Хотя
раньше это ему вообще побоку было.
Вика из отдела продаж совсем другая. Она идеальна. У неё черные,
как смоль, волосы и никогда не видно некрашеных корней. Язычок у
нее острый, как и её маникюр: скажет, словно шпилькой в бок уколет:
щекотно и бодрит.
Очень Димон любил, когда она приходила ругаться в их отдел по
поводу задержки доставок её клиентам. В вишневых глазках этой
горячей брюнетки горел праведный гнев, румянец проступал на щеках,
а её булочки, стянутые узкой кожаной юбкой, напрягались ещё
сильнее, внося полную сумятицу в мозг руководителя группы курьеров
по южному направлению Москвы и Подмосковья.
Димочка тряхнул головой, чтобы смахнуть это наваждение от
воспоминания и перенес свое тело из санузла за кухонный стол, где
дымилась в тарелке яичница.
Машенька сидела напротив и поглощала глазами то, как он
поглощает завтрак.
- Димкин, ты планировал сегодня Палыча попросить о повышении
зарплаты.
- Да помню.
- Сдюжишь?
- Не вопрос, конечно.
- Мужчина, - с гордостью в голосе озвучила Маша, - а я сегодня
на сутки. Борщ и котлетки в холодильнике. Пюрешечку в полотенце
замотаю, придешь ужинать – еще теплая будет.
- Понял.
Побрился, почистил зубы, оделся в приготовленное женой, ушёл на
работу.
В офисе всё было пропитано пятницей: лица коллег полны
радостного ожидания конца рабочего дня уже в самом его начале.
Всего-то надо было дотянуть до пяти.
Приятность пятничного дня омрачало лишь дело, которое не очень
хотелось делать, потому как ссыкотно было Димону просить Палыча о
повышении зарплаты.
Нет, Палыч нормальный мужик, всего то на пять лет старше самого
Димона, правильный мужик, готовый выслушать, но просить его? Как
просить, какие слова сказать? Сам Палыч неженатый, семейными
заботами не обременен, куда ему понять женатого, обремененного.
Не скажешь же ему: "Друг, подними зарплату, мне ипотеку надо
брать, жена вон ребенка хочет завести."
Дмитрий сидел, задумавшись, нависнув над пачкой накладных и не
видя их в упор.
- Привет, что грустный такой? – за спиной раздался знакомый
голос в незнакомо мягкой интонации.
Димон развернулся на кресле и увидел Вику, стоящую перед ней во
всей своей красе, милостиво смотрящую на него сверху вниз. Не
потому, что она свысока смотрит, а потому что сапоги у неё сегодня
на каблуке высоком, а Димка еще и сидит перед нею.
Захотелось встать перед дамой, но Дмитрий подавил в себе этот
порыв: негоже перед бабой так прогибаться.
