Катя стояла у окна и с завистью смотрела на играющих в снежки мальчишек. Ну подумаешь – простуда! Что ж теперь – вот так всю жизнь просидеть в комнате, как Вера с Сеней? Ладно, Сеня, он не такой, как все, у него синдром Дауна, и Вера, которой нравится с ним возиться, заменяет ему весь мир. Но она сама! Неужели ей не скучно?
– Скучно-о-о! – протянула Катя. – Может, поиграем во что-нибудь?
– Давай, – Вера, уютно примостившаяся в кресле, отложила книгу, – во что?
– «Во что?» – передразнила сестру Катя. – Если бы я знала, во что.
Она сердито отвернулась к окну, Вера снова потянулась за книгой. У Сени, как всегда что-то увлеченно рисовавшего, можно не спрашивать – он, кроме своих картинок, ничего слышать не хочет. Да, с этими ботаниками каши не сваришь. Неужели через два года, когда ей исполнится четырнадцать, она станет такой же скучной, как сестра?
Во дворе стемнело, мальчишки разбежались по домам, и стало еще скучнее. Катя щелкнула пультом телевизора.
– В такую погоду нет ничего лучше, как сидеть дома, – доверительным тоном сказала телеведущая.
– Ага, конечно! – Катя уже собиралась переключиться на следующий канал, но продолжение фразы заинтересовало ее.
– Святки – лучшее время для гаданий.
– Вер! Давайте погадаем!
– Давайте, – Вера, вздохнув, отложила книгу.
А Катя уже развила бурную деятельность. Она притащила из ванной и прихожей два зеркала, поставила в майонезные баночки два свечных огарка.
– Я первая! – Катя щелкнула выключателем, комната погрузилась в темноту, лишь на столе плясали огоньки.
Лишенный возможности рисовать Сеня возмущенно засопел.
– Тише ты! – шикнула на него Катя.
– И что дальше? – поинтересовалась Вера.
Катя поставила зеркала углом, прислонив их друг к другу, по бокам примостила свечи.
– Теперь надо ждать, – прошептала она.
– Чего? – Вера тоже перешла на шепот.
– Чего-чего! Суженого! – отмахнулась Катя и уже совсем другим, звонким, слегка дрожащим от волнения голосом произнесла: «Суженый, ряженый приди ко мне на свидание».
Следующие пять минут прошли в глубоком молчании, только скрипел за окном снег под ногами прохожих и потрескивали свечи.
Внезапно где-то хлопнула дверь. Мама? Вроде рано. По спине пробежал сквозняк, пахнуло морозным ветром. Катя зябко передернула плечами и обернулась, оторвав взгляд от зеркала. Показалось. Надо же! Она была уверена, что в квартиру кто-то вошел, но Вера как ни в чем не бывало спокойно сидела в кресле, и Катя снова уставилась в зеркало.
Что-то изменилось в его холодной глубине – она уже не была пустой, смутная тень появилась в левом углу. Спросить что ли у Веры, видит она или нет? Но почему-то нет сил оторвать взгляд от этой тени. А она увеличивается, растет. Это уже не тень, а очертания человека. Какой-то странный треск – так трещат дрова в костре. Только дрова трещат весело, разбрасывая во все стороны искры и даря тепло, а этот треск зловещий, сердце холодеет от страха. Хочется бежать, но Катя по-прежнему не в силах отвести глаз от человека из зазеркалья. Снова хлопнула дверь, в комнату ворвался ветер. Только теперь он пах гарью. Пожар!
Катя вскрикнула, тень в зеркале пропала. Стол дернулся, хлипкая конструкция рухнула, и Вера бросилась спасать праздничную скатерть.
– Пожар! Там был пожар! – испуганно пробормотала Катя.
– Это свечка отражалась! – авторитетно заявила Вера, включая свет.
– Да нет же! – горячилась Катя. – Это точно был пожар!
– Значит, твой суженый будет пожарным, – с улыбкой заметила Вера.
– Не смейся! Знаешь, как мне было страшно! Вера, Верочка! – Катя настойчиво дергала сестру за руку. – Что это значит?
– Это значит, – Вера сжала Катину ладонь, – что все эти гадания – глупости. Лучше послушай, что я прочитала в книге…
