Пушкин, Байрон и Стендаль
Оригинальное творчество Стендаля привлекло внимание в России задолго до того, как появился его первый знаменитый роман – «Красное и черное» (1830). Русские журналы пушкинской эпохи внимательно следили за новинками зарубежной литературы и периодической печати и поразительно быстро подхватывали все интересное и актуальное. Уже в 1822 году журнал «Сын Отечества» анонимно опубликовал статью Стендаля «Россини» – первый набросок его книги «Жизнь Россини» (1823)[1]. Чем был вызван интерес к этой статье в России?
В 1821 году сюда приехала итальянская труппа, выступавшая с операми молодого, но уже прославленного Россини. Статья французского писателя должна была ознакомить русских читателей со знаменитым композитором и была одной из первых статей в русской печати на эту тему. Внимание журнала, по-видимому, привлекали живая и остроумная манера письма автора и полемический тон его статьи.
Стендаль восхищался итальянской оперой и проявлял искреннюю симпатию к Россини, с которым он лично встречался; но все же писатель принимал его музыку не безоговорочно: он считал ее блистательно легкой и свежей, но недостаточно глубокой.
Интерес к музыке и личности итальянского композитора не ослабевал в течение длительного времени. Вот как А. С. Пушкин описывает увлечение его операми в Одессе:
Но уж темнеет вечер синий,
Пора нам в Оперу скорей:
Там упоительный Россини,
Европы баловень – Орфей.
Не внемля критике суровой,
Он вечно тот же, вечно новый,
Он звуки льет – они кипят,
Они текут, они горят,
Как поцелуи молодые,
Все в неге, в пламени любви,
[…].
(«Путешествие Онегина». 1827).[2]
В этих стихах слышен также отзвук споров («критики суровой») моцартистов с россинистами, упомянутых в статье «О музыке в Москве и о московских концертах в 1825 году»[3]. Именно здесь впервые в русской печати прозвучало имя Стендаля. Автор, известный музыковед и писатель В. Ф. Одоевский, заметил, что «и целое сочинение в 2 томах барона Стендгаля (Vie de Rossini)» не могло «опровергнуть истины, что Россини пишет для удовольствия уха, Моцарт к сему удовольствию присоединяет наслаждение сердечное».
Как видно, автор статьи принадлежал к «партии» моцартистов. Отметим, кстати, что Моцарт был также любимейшим композитором Стендаля.
Упомянутое сочинение французского писателя «Жизнь Россини» было уже в 20-х годах известно не только В. Ф. Одоевскому. Интерес к этой книге, несомненно, был связан с выступлениями в Петербурге и в Москве итальянской труппы с оперой «Севильский цирюльник». Вспоминая о том, что «Россини был у всех в помине», поэт П. А. Вяземский, один из ближайших друзей Пушкина, писал в 1828 году: «Не знаю, много ли подействовала итальянская опера в Москве на успехи русской оперы, но на музыкальную образованность публики московской имела она значительное и благодетельное влияние»[4].
Сам Вяземский полюбил Стендаля, как он позже рассказал, «с «Жизни Россини», в которой так много огня и кипятка, как в самой музыке героя»[5]. Неправда ли, последние слова перекликаются со стихами Пушкина!
Книга «Vie de Rossini» имелась также в личной библиотеке декабриста М. С. Лунина, одного из образованнейших и благороднейших людей этой эпохи[6].
Не известно, читал ли Пушкин это сочинение, но можно предполагать, что упоминание о нем в статье Одоевского не прошло мимо внимания поэта. Ведь Пушкин проявлял большой интерес к «Московскому Телеграфу» и следил за его публикациями. Как бы то ни было, но имя Стендаля, а также некоторые подробности о нем, стали известны Пушкину еще до появления статьи В. Ф. Одоевского. Не кто иной, как Байрон, впервые представил французского писателя русскому поэту. Но об этом речь пойдет ниже.
